Тайна Оболенского университета - [119]

Регистрация на рейс, досмотр и посадка прошли успешно. Я устроилась на месте у иллюминатора, заранее зарегистрированном для меня Индюком или его Ларисой. Турбины загудели, я откинулась на спинку кресла и прикрыла глаза. Меня охватило странное, ни на что не похожее ощущение свободы. Я ни от кого не зависела, летела в другую страну только для того, чтобы подтвердить правдивость моей теории. Впервые со дня смерти отца я почувствовала, что все еще живу.

Весь полет я думала о расследовании, вспоминала факты и события. Нужно было привести в порядок мысли и упорядочить все, что мы выяснили. Итак, что мы имели: тайное общество, состоящее из преподавателей и выпускников Оболенки, а Университет с подземным городом, построенный на месте древнего стоунхенджа, – их штаб. Цель общества оставалась нам не ясна, но мы узнали, что истоки его уходят на несколько веков в прошлое и тесно переплетаются с историей ордена иезуитов в годы расформирования. Эти люди развернули свою деятельность не только в России, но и за рубежом. Их интересует политика и наука. Они имели прямое отношение к теракту в Марракеше, где убили профессора Шолохова, чтобы заполучить его разработки аналога стволовых клеток и, вполне возможно, завершили исследование сами. Мы выяснили, что в ряды этого общества входили: ректор Серов, врач Шеллар, преподаватели – Селезнева и Ремизова. Как оказалось, Юркин брат Захар так же с ними заодно. На досуге эти люди устраивали оргии, используя молодых студенток в качестве наложниц. Иных студентов отбирали по интеллектуальным способностям, но для чего, мы пока не знали. Мой покойный научрук и папа имели прямое отношение к обществу Оболенки, но решили из него выйти, за что поплатились жизнью. Теперь, чтобы собрать все факты в единую картину и разоблачить их шайку-лейку, нужно было выяснить, для чего они творят весь этот беспредел, и я надеялась, что в Праге нам с Димой это удастся.

Самолет плавно зашел на посадку, и первый раз за весь полет я почувствовала волнение. В голове завертелись дурацкие мысли, что самое опасное – это взлет и посадка, и мне захотелось, чтобы рядом оказался Индюк. Даже после всего, что он сделал, мне казалось, что с ним я буду в безопасности. Это было чувство, обоснованное первобытным страхом, потому что стоило шасси коснуться земли, как всякая потребность в Смирнове отпала.

Я прошла паспортный контроль, получила багаж, вышла в зал прилета и увидела Индюка. Он стоял, сложа руки на груди и высматривая меня в толпе пассажиров. Его обычный хмурый вид уже не вызывал удивления, и даже когда Смирнов заметил меня, выражения лица не сменил.

– Как долетела? – забирая мой чемодан, игнорируя простое приветствие, спросил он.

– И тебе привет. Полет прошел хорошо, но я хотела рассказать тебе другое, – я перевела дыхание, – утром у меня был Нилов.

– Твой хахаль?

– Захар Нилов, – процедила я. – Он спрашивал про наши отношения.

– Значит, мне он не поверил?

– Нет, и мне, кажется, тоже… Что будем делать?

– Ничего. Подозрения подозрениями, но доказательств у него нет, – спокойно ответил Индюк и махнул таксисту.

– Ты не понимаешь? Теперь за нами будут следить! Я провожу с тобой много времени…

– И что? Пусть следят, мы же только работаем, – сказал Индюк, глядя, как таксист убирает мои вещи в багажник. – На большее ты не согласна, – неожиданно прошептал он и ущипнул меня за ягодицу, за что получил звонкую пощечину.

– Что ты себе позволяешь? – прошипела я.

– Друг, не обращай внимания, моя жена не в настроении. Устала после полета, – на идеальном английском обратился Смирнов к таксисту и кивнул мне на открытую дверь.

Я устроилась на заднем сиденье, уверенная в том, что Смирнов сядет впереди, но ошиблась. Мерзавец не просто сел рядом, но и посмел взять мою руку, которую от удивления я не успела отдернуть. Он наклонился ко мне так близко, что я почувствовала тепло его тела.

– Лера, не истери и поддержи легенду, что мы женаты.

– Сдурел?!

– Потом все объясню, – прошептал он и снова обратился к водителю на английском, называя адрес.

Мы ехали через город, напоминающий типичную окраину Москвы – такие же блочные дома, дворы, улицы; не было никакого ощущения, что я в другой стране. Постепенно пейзаж за окном стал меняться, и я увидела красивейший средневековый город. Вдали виднелись шпили величественных готических соборов, острые башни старых строений и причудливые дома с красными черепичными крышами. От захлестнувшего меня восторга я неосознанно сжала руку Смирнова, а он, неправильно расценив мой жест, переплел наши пальцы и заулыбался.

Таксист провез нас по центру города, демонстрируя его красоты и давая советы, куда обязательно стоит сходить. Он показал нам на здание музея, информируя, что на площади напротив будут отправляться экскурсионные автобусы, если мы надумаем прервать наш медовый месяц и попутешествовать по Чехии. Индюк так восторженно отнесся к упоминанию медового месяца, что крепко обнял меня, чуть не свернув мне плечо.

– И не мечтай, – одними губами проговорила я, но Смирнов в ответ подмигнул.

Наше такси остановилось в небольшом переулке, и водитель поспешно стал вынимать мой багаж. Пока Индюк расплачивался, я пыталась найти нашу гостиницу, но на улице были только жилые дома.