Тайна "Нимфы" - [29]

— Но на этот раз схема не сработала.

— Да, не сработала, — упавшим голосом произнес Нолан, — боюсь, что причины этого настолько очевидны, что глупо надеяться на что-то еще.

— А эта задержка денежных поступлений не заставила вас заподозрить что-то неладное?

— Я понятия не имел, что тут происходят какие-то сбои. За поступлением денег следили Моксон и Дипинг. Я об этом вообще не думал, это меня не касалось.

— Вот оно что… Я понял, мистер Нолан. А сами вы не припоминаете ничего такого, что помогло бы мне продвигаться дальше?

— Абсолютно ничего. А все остальное вы знаете. И про поздний официальный обед в среду вечером, и про то, что Моксон вдруг попросил меня съездить в Фекан к Пастеру, и про то, как я встретился с «Нимфой» и прибыл с ней потом в Нью-Хейвен. Вот, собственно, и все.

— Да, тут никаких встречных вопросов. Но ваш рассказ обрывается на вчерашнем дне, то есть где-то на середине четверга. Я действительно знаю о том, что и в какой последовательности происходило. Вы прибыли в Нью-Хейвен, доложили все полиции, потом вместе с майором Тернбуллом поехали в Лондон. А ночью мы с вами познакомились в Ярде. Помучаю вас еще совсем немного. Очень коротко о том, что происходило сегодня.

— Кромешный ад, вот что сегодня происходило. Я пришел в офис около восьми. Ноулз пришел еще раньше и уже встречал меня, весь белый как простыня. Я ведь среди ночи позвонил ему и попросил прийти пораньше. А через несколько минут явились Мелби и Грантем, перепуганные как кролики. Первым делом надо было открыть хранилище. Как вы понимаете, обычно эта процедура проделывается только в присутствии директоров. Один ключ был у меня, но еще два, существующих в единственном экземпляре, были у Моксона и Дипинга. Их забрали ваши коллеги из Скотленд-Ярда. Мы туда позвонили, и ключи были немедленно доставлены. Когда мы открыли все запоры, то сразу поняли, что случилась беда.

— Сразу поняли, сколько денег исчезло, хотя бы примерно?

— Практически все, мистер Френч. Естественно, мы тогда еще не знали сколько, но счет шел на сотни тысяч. Я сразу прошел в свой кабинет. Вместе с Ноулзом. Это единственный человек, который мог что-то прояснить. Стали решать, что же теперь делать. Наличности практически не было. Позвонили директорам крупным банков и поняли, что на помощь извне рассчитывать не приходится. Такая вот история… Я решил закрыть фирму. Клянусь честью, мистер Френч, это была одна из самых страшных минут в моей жизни! Но я действительно ничего больше не мог поделать.

— А потом вы стали во все вникать, чтобы точно определить потери.

— Именно так. И вскоре поняли, что из хранилища исчезло больше миллиона, а к полудню эта цифра выросла до полутора.

— Да уж, положение было отчаянным.

— Это еще не все, — обреченным голосом произнес Нолан. — Посыпались со всех сторон долговые документы. И активы[19], на которые мы так рассчитывали, вдруг резко обесценились. Я имею в виду доходы с инвестированного капитала. В общем, обложили со всех сторон, никакого просвета. Восемь миллионов или около того.

— Да-а, катастрофа, — невольно вырвалось у Френча. Он был потрясен признанием Нолана. Чувствовалось, что тот говорит правду, ничего не утаивая. Инспектор очень хорошо представил себе, что творилось утром в банке и что творилось на душе у Нолана. Он еще раз прокрутил в мыслях эту историю и начал задавать вопросы.

— Вы вроде бы говорили, что о предстоящей поездке во Францию узнали только во время того официального обеда?

— После обеда, как раз в тот момент, когда все собрались уезжать домой.

— Да-да, я припоминаю. Вам сказал об этом мистер Моксон. Кто-то еще мог услышать ваш разговор?

— Ну, не то чтобы услышать… Мы с Моксоном стали думать, как сообщить в офис, что меня завтра не будет на месте. Вспомнили про сэра Гарнетта Чизлхерста, который тоже присутствовал на обеде. Это один из наших компаньонов, я вам его уже называл. Послали какого-то парня его найти. Моксон объяснил Чизлхерсту, какая сложилась ситуация и попросил его подежурить завтра в конторе — на случай, если понадобится его подпись. Сэр Гарнетт обещал меня подменить и известить о моей неожиданной командировке сотрудников.

— Как зовут фолкстонского лодочника, который присматривает за «Нимфой»?

— Джон Харли. Адреса его не знаю, знаю только, что он живет через два дома от таверны «Ангел», это совсем близко от гавани.

— А как зовут вашего человека в Дувре?

— Джон Скуэнз, Штурманская улица, семнадцать-Б.

— Ясно. Мистер Нолан, мне кажется, что вам наверняка пришло в голову одно соображение, о котором вы предпочли никому не сообщать. Вы ведь подумали, что все трое ближайших ваших партнеров уплыли на «Нимфе»?

Нолан неловко поерзал.

— Да, такая мысль в какой-то момент мелькнула, — откровенно сказал он. — Хотя у меня нет никаких оснований так думать. Ни малейших.

— И все же вы были удивлены, не обнаружив на борту яхты мистера Реймонда. Разве не так?

— Ничего подобного. То есть я конечно был удивлен, но исключительно теми ужасами, с которыми мне пришлось столкнуться. Я вообще ни о чем больше не мог тогда думать.

— А потом?

— А потом, уже намного позже, я, естественно, пытался понять, куда же мог подеваться Реймонд.