Тайна Нилии - [17]

Возмущенный этим известием Сирдар решил подстеречь этих бунтовщиков и провести ночь в Кенэйском форте, в полной уверенности, что одного его присутствия там будет достаточно, чтобы разрушить все замыслы инсургентов.

Джек и Джон просили разрешения сопровождать генерала, и тот любезно разрешил им.

Таким образом, когда английский десант с «Впередсмотрящего» высадился на берег, сыновья мистрис Прайс вслед за Сирдаром взобрались на холм, на котором возвышались английские укрепления.

Весь гарнизон торжественно выстроился в две шеренги для встречи генерала, причем их командир, поистине образец всех воинских доблестей, являлся наглядным доказательством того, что здесь, на посту, людей голодом не морят, так как, стоя с фланга первой шеренги, вровень с нею грудью, он спиной своей приходился вровень со второй, то есть по толщине своей равнялся толщине двух своих рядовых.

В образцовом порядке, по команде лейтенанта Болла, гарнизон отдал на караул. Скомандовав им «вольно!», лорд Бигген обратился с речью, в которой сообщил про дерзости, которые себе позволили инсургенты над английскими солдатами, и, возбудив в них чувство патриотической гордости, заявил, что и их посту грозит тоже посрамление в эту ночь и, чтобы замысел врагов не удался, он сам лично явился провести с ними эту ночь, которую весь гарнизон должен был провести без сна, подстерегая неприятеля. Чтобы бодрствовать было не так трудно, генерал приказал раздать всем двойную порцию водки и джина, что было встречено общим одобрением.

Затем генерал отправился осматривать пост и его укрепления, состоявшие из простой зубчатой стены, которой был обнесен со всех сторон двор казармы и ров глубиною в сажень.

Все оказалось в образцовом порядке; служба шла с полной аккуратностью; по-видимому, напасть на пост врасплох не было никакой возможности, тем не менее Сирдар решил удвоить на эту ночь число часовых и сам лично выбрал из их числа самых толковых и исправных солдат гарнизона, расставив по четырем углам зубчатой стены, и шепотом сообщил им пропуск и пароль «Китченер и Хартум», после чего направился в казарму. Здесь генерал решил провести ночь, несмотря на то, что Болл настоятельно предлагал ему свою комнату.

В восемь часов, после раздачи пищи и двойной порции водки и джина, сменили часовых; в списках они значились так: Кабби, 23 года, нашивочный, вольнонаемный, умеет читать, писать и плавать. Доссон, 11 лет, нашивочный, вольнонаемный, бывший студент, умеет читать и писать, плавает плохо. Фолафф, 22 года, солдат первого разряда, вольнонаемный, умеет читать, пишет плохо, плавает немного. Наконец, Гюн, 21 год, солдат второго разряда, вольнонаемный, умеет читать и писать, плавать не умеет. Английские солдаты все вольнонаемные, так как в Англии нет обязательной воинской повинности; сержанты-вербовщики обходят страну, заглядывая в корчмы и опаивая молодежь вином и пивом, после чего заставляют их подписать обязательство, которое впоследствии большинство рекрутов проклинает в душе. Таким образом, все английские солдаты являются, так сказать, не вольными, а вольнонаемными.

Между тем в казарме Болл, считая своим долгом занимать генерала, рассказывал с мельчайшими подробностями все мелочи гарнизонной жизни.

Сидя на койке как все, Джек и генерал слушали его. Все длинное, бесконечно-длинное повествование его сводилось, в сущности, к тому, что за ночью следует день, а за днем ночь, но что и днем, и ночью он и его подчиненные ровно ничего не делают, если не считать, что они едят и спят.

Наскучив от монотонной речи Болла, Джек дал волю своим мыслям и вскоре перестал слушать его рассказы. Джек мысленно переживал еще раз свое последнее свидание с невидимой для него Нилией. Вдруг он почувствовал сильное сотрясение и внезапно очнулся; раскрыв глаза, он осмотрелся кругом. Сам он лежал на полу между двумя койками. Теперь ему все стало ясно. Он, незаметно для себя, заснул. Застыдившись, он взглянул на генерала, но кругом царила тишина, если не считать, что со всех концов казармы раздавался храп и сопение; все кругом спали: и Джон, и Болл, даже сам Сирдар. Джек осторожно поднялся с пола и, при виде этой картины, ему представилось, в какое бешенство должен прийти лорд Бигген, если он проснется. Желая избавить бедняг от грозного гнева генерала, Джек принялся будить поочередно всех солдат, затем капралов и Болла. Теперь оставалось только, чтобы пробудился сам Сирдар; его, конечно, нельзя было растолкать, как простых смертных; и кроме того, если бы он, проснувшись, заметил, что люди видят его пробуждение, то, наверное, бы был крайне недоволен. Что тут было делать?

Джек предложил, чтобы солдаты все собрались в другом конце казармы и там устроили бы спевку, которая разбудила бы генерала и вместе с тем дала ему время незаметно оправиться.

Мысль эта была признана блестящей и немедленно приведена в исполнение.

Не успели солдаты допеть первого куплета своей солдатской песни, как генерал пробудился и, слегка потянувшись, сел на койке. С минуту он оставался неподвижным, видимо, соображая, что ему делать, наконец грозно крикнул.