Тайна Нефертити - [67]

Я развернулась. Спешу заметить, что сделать это оказалось совсем не просто, ибо туннель был не шире моего туловища. И все же мне удалось повернуться лицом к гробнице, а затем я легла на живот и, как червь, поползла задом по камням, безжалостно царапавшим мне тело. Носком ноги я пыталась нащупать опору, уверенная, что непременно ее найду, коль скоро Блоч с его дородной комплекцией не раз взбирался вверх и вниз по скале. Но он знал, куда поставить ногу, а я — нет. Я уже готова была вернуться назад в свою дыру и разуться, когда носок моей кроссовки соскользнул в щель.

Я перенесла часть тяжести тела с рук на ногу, все еще раздумывая, не избавиться ли мне от своих кроссовок, хотя бы на время спуска. Мои раздумья длились не больше десяти секунд, но, возможно, эти секунды решили мою судьбу.

Перемещая свой вес, я задела рукой один из небольших камней, которые не потрудились выбросить из туннеля. Он покатился по склону вниз к осыпи. Я, чертыхаясь сквозь зубы, проследила за его падением, и тут в поле моего зрения медленно и торжественно появилось лицо Хассана, будто царь неба вышел подышать воздухом.

Ниже десятифутового обрыва справа от меня был уступ, а под ним, вероятно, небольшое углубление в скале, как раз там, где начиналась осыпь, однако сверху я этого углубления не могла увидеть. Блоч не упустил ни малейшей детали, и мне следовало бы ожидать этого. Без сомнения, он должен был позаботиться о наблюдении за выходом, не только для того, чтобы подстеречь меня, но и чтобы не дать кому-либо обнаружить гробницу.

Я висела на скале, словно муха на оконном стекле, уставившись на Хассана, а его большие карие глаза, пустые, будто нарисованные на бумаге, смотрели на меня. Он пребывал в наркотическом трансе, таком глубоком, что лишь нечто столь заметное, как камень, свалившийся прямо ему под нос, могло привлечь его внимание. По выражению лица Хассана было ясно, каких усилий ему это стоило. Я не знаю, прочел ли Блоч мальчишке нотацию, или на различных стадиях наркотик воздействует на разные железы, но, судя по его взгляду, мое сомнительное целомудрие больше не подвергалось опасности. Хотя иного рода угроза явно существовала.

Я полезла наверх. Другого пути не было. Значительно позднее я сообразила, что могла бы забраться назад в свое убежище и надолго задержать Хассана, бросая в него камнями. Но в то время я об этом не подумала, что не так уж и плохо, потому что это был не слишком удачный план.

Должно быть, при подъеме я воспользовалась ближайшей расщелиной, но не помню каким образом. Эта часть пути мне помнится очень смутно. Я взлетела на вершину скалы, словно мною выстрелили из пушки, и, как только мои ноги коснулись ровной поверхности, уже бежала. Пейзаж вокруг меня был бесподобным — на бархатном небе щедрая россыпь звезд и огромная, цвета слоновой кости луна. Холодный свет ее серебром пролился на скалы и застыл. Однако в тот момент меня занимали не столько красоты природы, сколько желание найти звезду для ориентировки. Мне чертовски было нужно знать, куда я бегу изо всех сил.

Я слышала, как Хассан все еще поднимается вверх по склону. Его босые ноги ступали неслышно, но до меня долетал неумолчный шорох осыпавшихся камешков.

Когда я вглядывалась в усеянное алмазами небо, пытаясь выбрать особенно приметную звезду-ориентир, я увидела то, что сделало звезды совершенно ненужными. Над плато высоко вздымалась гора в форме пирамиды, которая называется Горн, — главный ориентир западных Фив. Имея такой огромный указательный знак, я не могла уйти далеко в неверном направлении.

Лунный свет был ярок, но он предательски искажал тенями неровную поверхность каменистой земли. Бежать было небезопасно. Тем не менее я бежала. Сначала вприпрыжку, будто голыш, скользящий по воде, едва касаясь земли подошвами ног. После многих часов отчаяния, проведенных в замкнутом пространстве, было замечательно размять кости и вдыхать прохладный чистый воздух, а главное — продвигаться вперед к цели.

Однако первое радостное ощущение от движения прошло слишком быстро. Ровное дыхание продержалось дольше, чем я ожидала, и мне посчастливилось не подвернуть лодыжку. Но по спине у меня начали пробегать мурашки. Я не осмеливалась оглянуться, не осмеливалась отвести взгляд от предательски неровной земли под ногами ни на секунду, но казалось, умру от неопределенности, если не посмотрю, как далеко позади находится мой преследователь.

Когда первая пуля просвистела над моей головой и врезалась в валун в десяти футах справа, я даже почувствовала некоторое облегчение.

Выстрел придал мне прыти, не столько напугав, сколько приободрив. Если Хассан рискнул выстрелить, значит, он далеко и не так уж уверен, что сможет меня догнать. А попасть в меня он вряд ли сумеет в этом коварном лунном свете и при той скорости, с которой я бежала. Стрелял он не из ружья, я бы его заметила. Джейк однажды просветил меня относительно ограниченной точности попадания короткоствольного ручного оружия. Милый старина Джейк — он, так или иначе, умудрился-таки вбить в мою юную голову порцию полезных сведений.

Второй выстрел подтвердил точность Джейка, чего нельзя был сказать о Хассане. Пуля пролетела слишком высоко. Я даже не видела, куда она попала.