Тайна, не скрытая никем - [49]

Морин помнила, какой шумной девчонкой была тогда. Неумолкающая визгунья. Охотно велась на любое «слабо́». Незадолго до перехода в старшие классы в ее арсенале появилось головокружение — то ли настоящее, то ли поддельное, то ли смесь того и другого. Скоро оно прошло. Смелое, решительное тело исчезло внутри нового, обширного, и она стала прилежной ученицей, робкой и легко краснеющей. В ней появились качества, которые будущий муж разглядел и оценил — сперва наняв ее на работу, а потом предложив ей брак.

«А слабо́ тебе сбежать?» Возможно ли это? По временам на девочек находит — они рискуют, не ощущая границ. Хотят быть героинями, несмотря ни на что. Хотят довести шутку до конца, даже если никто никогда еще не доводил ее до этой точки. Хотят быть беспечными, бесстрашными, творить хаос. Утраченная мечта всех девочек.

Сидя на обитом чинцем пуфике у ног мужа, Морин видела в окно старые медные буки своего сада, но за ними — не залитый солнцем газон, а корявые деревья вдоль реки: плотно стоящие кедры, дубы с глянцевыми листьями и сверкающие тополя. Что-то вроде неровной стены с потайными дверями и ведущими от них потайными тропами, по которым ходят звери и — иногда — одинокие люди, превращаясь, становясь не такими, как были снаружи, преисполняясь других аксиом и намерений, иного долга. Морин могла себе представить исчезновение. Но, конечно, нельзя исчезнуть бесследно — на тропе непременно встретится другой человек, чей путь пересекается с твоим и чья голова еще до вашей встречи полна планов на твое будущее.

После обеда Морин отправилась на почту опустить мужнины письма и узнала две новости. Кто-то видел, как светловолосая девочка садилась в черный автомобиль на Блюуотерском шоссе, к северу от Уэлли. Это было около часу дня в воскресенье. Может быть, она голосовала на дороге. Или ждала определенную машину. От водопадов до того места двадцать миль — такое расстояние можно покрыть часов за пять, если напрямик. Это не сверхъестественный бросок. А может, ее по дороге подвезла другая машина.

Но были еще одни люди, которые приводили в порядок семейные могилы на забытом кладбище при церкви в болотистом северо-восточном углу графства и услышали какой-то крик или вопль. После обеда, в середине дня. Они помнили, как спросили друг у друга: «Кто это кричал?» — имея в виду не животное, а человека. Но потом подумали, что это, может быть, лиса тявкала.

Еще в одном месте недалеко от палаток нашли примятую траву и несколько свежих окурков. Но это ничего не значило. В тех местах всегда околачивались люди. Влюбленные парочки. Мальчишки, задумавшие какую-нибудь проказу.

Ее, быть может, и видал

Какой-нибудь злодей —

Ее зарезал, застрелил —

Бог весть что сделал с ней.

Но слух прошел, что Хезер Белл

Совсем не умерла.

Ее куда-то в летний день

Машина увезла.

Утром во вторник, пока Фрэнсис накрывала завтрак, а Морин помогала мужу одеваться, в парадную дверь постучали. Видно, пришедшие не заметили кнопки звонка или решили, что звонку доверять нельзя. Посетители иногда являлись в такую рань, но это создавало сложности: адвокату Стивенсу по утрам было труднее разговаривать, и к тому же ему нужно было время, чтобы мозги начали шевелиться.

Сквозь рельефное стекло в передней двери Морин разглядела очертания визитеров. Одеты парадно — во всяком случае, у женщины на голове шляпка. Это значило, что дело серьезное. Впрочем, дело, серьезное для его фигурантов, может показаться ерундой окружающим. В практике адвоката случалось, что люди угрожали убить друг друга из-за комода или у владельца земельного участка случался инсульт оттого, что сосед, мостя дорожку, захватил шесть дюймов[10] его земли. Пропажа дров, лай собак, гадкое письмо — много что могло привести человека в ярость и погнать его к дому адвоката. «Пойдем спросим адвоката Стивенса. Он знает Закон».

Конечно, оставался еще призрачный шанс, что эти двое всего лишь бродячие адепты какой-нибудь религии.

Но нет.

— Мы пришли повидать адвоката Стивенса, — сказала женщина.

— Ну… — отозвалась Морин. — Еще рано.

Она не сразу узнала пришедших.

— Простите, но мы должны ему кое-что рассказать, — не отставала женщина, и как-то так получилось, что Морин отступила и женщина оказалась в прихожей.

Мужчина покачал головой, то ли стесняясь, то ли извиняясь — показывая, что у него нет выбора и он вынужден следовать за женой.

Прихожую наполнили запахи мыла для бритья, крема-дезодоранта и дешевого одеколона из аптеки. «Ландыш». И тут Морин узнала пришедших.

Это же Мэриан Хабберт. Просто она не похожа на себя в этом синем костюме, слишком плотном для такой погоды, коричневых нитяных перчатках и коричневой шляпе из перышек. Обычно, когда она появлялась в городе, на ней были слаксы или вообще, кажется, мужские рабочие штаны. Мэриан, женщина плотного сложения, была примерно одних лет с Морин — они учились в старших классах почти одновременно, с разницей в год или два. Мэриан была неуклюжа, но стремительна в движениях. Седеющие волосы она стригла коротко, так что на шее получалась щетина. Говорила она всегда громко, вела себя шумно. Сейчас, однако, она как-то притихла.