Тайна корабельного кладбища. И я плавал по Дунаю - [15]

— Исправил. Клянусь головой осьминога, исправил…

— Точно, — подтверждает Пятрас.

— Тогда проходи.

Прежде чем войти в зал, где волновалось и гудело ребячье море, зашли в Комнату героев. Такой здесь закон: перед весельем, радостью, трудом отдай салют тем, кто отдал жизнь за твое счастье. На стене — два портрета. Молодые мужественные лица обращены прямо к ребятам. Они словно спрашивают: «Что ты за человек?» Между портретами — пурпурное знамя пионерской дружины.

Салют вам, герои!

На противоположной стене висит лист бумаги в рамке. На нем крупными буквами написано:

«До 1940 года — года восстановления советской власти в Литве — этот дом принадлежал бывшему хозяину побережья — богачу и кровопийце Скайзгрису. Во время войны фашисты разместили в нем гестапо. Скайзгрис и его сынок ни в чем не отставали от палачей. Это они выдали фашистам героев-партизан из нашего поселка Зигмаса Лапинскаса и Альгиса Римкуса.

Зигмас и Альгис погибли за наше счастье, за то, чтобы на побережье никогда больше не царствовали скайзгрисы.

Вечная слава героям!»

Горн на крыше пропел в третий раз. Пора в зал.

Ударили барабаны. Большой сбор начался.

Сперва Ромке было не очень интересно. Он хорошо знал, что пионерская двухлетка — младшая сестра семилетки, что ребята делают много полезного для ее выполнения.

Пионеры Жуведры тоже не сидели сложа руки: устроили у себя сетевязальную мастерскую и снабжали колхоз самыми настоящими сетями, построили на речке плавательный бассейн. Однако Ромку могли увлечь дела только космического, ну, в крайнем случае всесоюзного масштаба. Вот если бы в Ребячьем доме наладили производство батискафов[3] или ракет для исследования верхних слоев атмосферы! Тогда и потрудиться стоит. А сети пускай девчонки вяжут. У них это хорошо получается…

Словом, Ромке очень хочется повеселить ребят, но, честно говоря, он побаивается. Чего доброго, состришь, а тебя возьмут да выпрут за двери. Такое, правда не с ним, но бывало.

И вдруг Ромка встрепенулся. Удивительное это дело. Сидишь, голова пустая, как футбольный мяч. Слова доносятся будто издалека. И слышишь их и не слышишь одновременно. Точнее, важные слышишь, а все, что между ними, пропускаешь мимо ушей. Но именно в такие моменты Ромке приходят редкостные мысли.

На прошлом Большом сборе он неожиданно решил, что в окрестностях Жуведры обязательно должны были жить первобытные люди. Решил и стал разыскивать места их древних стоянок. Закончилось это, как уже известно, неудачным взрывом в пещере.

Сейчас ему опять пришла в голову мысль. Просто гениальная! И когда, наконец, сойдет с трибуны старший пионервожатый? Говорит, говорит… Говорит он, конечно, здорово. Но если бы ребята знали, какая гениальная идея родилась только что в этом светлом зале, они бы единодушно потребовали предоставить Ромке слово. Мгновенно. Вне всякой очереди.

— Так давайте подумаем вместе, что нужно сделать, чтобы наша пионерская двухлетка помогла выполнить семилетний план. Для того и созван сегодня Большой сбор, — к радости Ромки, закончил пионервожатый.

— Я уже придумал! Клянусь головой осьминога! — вскакивает Ромка. — Я…

Ромкины слова тонут в хохоте. Ему не верят. Над ним потешаются.

«Дайлидонис новый клад обнаружил!», «Затопленный корабль с брильянтами!», «Ромка придумает — семеро умных не разберут!»

Гражина испуганно оглядывается на бушующих ребят. Рядом стоит Ромка. Румянец исчез с его щек. Он бледен. Верхняя губа прикушена до крови. Косточки сжатых в кулаки пальцев кажутся восковыми. Ромка хочет говорить.

— Садись-ка лучше, — дергает его за рукав Пятрас.

— Вот еще! — Гражина вскакивает на стул. Два пальца в рот, и в зале раздается дикий разбойничий свист. Сразу становится тихо. Ребята с любопытством глазеют на Гражину. Если девочка умеет так свистеть, значит ей наверняка есть о чем сказать. Иона сказала:

— В нашем доме действует закон: «Слово — каждому, слушать — всем!» Правильно?

— Правильно! — откликается зал.

— Нравится он вам?

— Нравится!

— Тогда слово предоставляется Ромасу Дайлидонису, — объявляет Гражина.

И ребята соглашаются с нею. Ничего не поделаешь: закон есть закон.

Начал Ромка так:

— Я ж хотел, чтоб всем интересно было. Вот и выдумал тогда про клад. Как в «Острове сокровищ». Простите… Кому не понравилось, в следующий раз получше придумаю…

Снова хохот. Но теперь уже не насмешливый, а добродушный. Уморил! Просит извинения за то, что лучше не придумал! Обещает новое наворотить!

— Ромка! Заверни такое, чтоб во всемирном масштабе, — раздается чей-то голос.

— И заверну! Клянусь головой осьминога! Не сходя с места, заверну!

— Больше не проведешь! Не выйдет!

— Тихо! Тихо, — ребятам все же любопытно узнать, что придумал Ромка.

— Вот что я предлагаю, — звенит голос мальчика. — Построить за двухлетку СРТ[4]. Свой — пионерский. И назвать его «Летувос пионерюс»[5]. Правда здорово?

Зал снова откликается хохотом. Потом сыплются реплики. Злые, колючие.

— СРТ — это мелочь. Нужно сразу за океанский лайнер браться!

— Ромку на него капитаном!

— Нет, кочегаром. Поближе к акулам!

— Хорошо, что название траулеру придумал! Есть название — будет СРТ!

— Чего острите? — Ромка наклоняется вперед и бьет кулаком по сиденью стоящего впереди стула. — Я же еще не все сказал. Скажу до конца, тогда и чешите языки. Думаете, Ромка с ума тронулся? Ошибаетесь! Башка у меня действует пока неплохо.