Тайна Кара-Ташского подземелья - [16]

«Интересно! — подумал Турсунбек. — Что это за углубление?»

Но больше всего удивило его то, что из глубины расщелины лучисто сверкал какой-то предмет.

— Интересно! — повторил он про себя и осторожно стал взбираться по камням выше. Поравнявшись с карнизом, он осмотрелся. Выступ начинался широкой ступенькой, постепенно сужающейся к расщелине. Чтобы, добраться до неё, надо было пройти над пропастью метров пять. Глубоко внизу виднелись серые камни.

Турсунбек задумался, а что, если попробовать?.. Ведь кто-то же здесь проходил. Вон и отпечатки чьих-то следов по карнизу. Тот был смельчак, а он, Турсунбек, что? Трус? Нет, пожалуй, никто не назовёт его таким унизительным словом. Даже учительница, которая всегда ругает его за болтовню и шалость на уроках, и та после одного трудного похода сказала на сборе отряда:

«Турсунбек проявил находчивость и смелость»… Она похвалила его за то, что он перевёл весь отряд через узкий, гнилой и скользкий мостик, под которым ревел и пенился горный поток.

А вот его новый друг? Что знает он о нём? Совсем ничего!

— Эге-гей! — донеслось снизу.

Этот окрик как хлыстом подстегнул Турсунбека, и он уверенно переступил на карниз.

Один шаг, другой… Вот он уже над пропастью. Мальчику вдруг захотелось вернуться обратно. Но что подумает о нём Трошка, которому он так много говорил о своих похождениях в горах. Он, наверное, наблюдает за ним, усмехается. А на ухо, казалась, кто-то шептал, дразнил: «Что, напугался? Струсил? Ага! Эх ты, герой…» Глубоко вздохнув, Турсунбек решительно двинулся дальше. Сначала он двигался, точно канатоходец, переступая мелкими шажками — одна нога за другой, правое плечо на ходу плотно прижималось к скале, руки скользили по стене, нащупывая едва заметные расселины. Затем, когда карниз-ступенька сузился, он стал лицом к скале, прильнул к ней грудью, коленками и пальцами ног, пятки оказались за краем карниза. В большом напряжении, от которого почувствовалась усталость в икрах ног, он прошёл половину пути. Вдруг одна нога поскользнулась и повисла над бездной.

Он почувствовал, что и грудь его отделяется от скалы. Инстинктивно вцепился он в еле ощутимые гранитные выступы. До предела напряглись мускулы рук и ног, он прилип к холодной стене. Сердце замерло. Осторожно вздохнув, Турсунбек скосил глаза налево, направо, потом вниз: волной нахлынул страх, страх такой, которого он ещё никогда не испытывал — жуткий, неотразимый.

Закружилась голова. Турсунбек ещё плотнее прижался к скале; ему почудилось, что и она вместе с ним начала клониться, падать в пропасть. Вот-вот!.. уменьшается устойчивость, верхняя часть тела отклоняется назад…

— Ай! — раздалось по ущелью.

— Ай, ай! — отозвалось в горах.

Трофим, не ведая, что его друг в опасности, всё писал и писал… Рассказы о горах давно волновали его воображение. Он много читал о них в книгах, во сне видел себя лазающим по труднодоступным кручам и совершающим новые открытия. Ему очень хотелось побывать в горах. И вот сбылась его мечта. Как здесь хорошо! Ему всё нравилось: и снеговые вершины, и лес, и бездонные ущелья, и гранитные скалы, и горные тропы…

Подумать только: он сам, своими руками, соберёт коллекцию минералов! А вдруг… А вдруг он найдёт что-нибудь необычное или откроет залежи полезных ископаемых. Вот здорово было бы!.. Тогда… Домой непременно повезут на самолёте. А там… Сколько разговоров будет в школе… У-ух! Хорошо здешним мальчишкам, захотели — пошли в горы. На их месте я обязательно что-нибудь да нашел бы. А где же Турсунбек?

Он задрал голову и замер. На высокой гранитной стене с распростёртыми в стороны руками на кромке карниза стоял Турсунбек.

Трофим вдохнул полной грудью воздух, чтобы крикнуть, но сдержался, решив, что нельзя кричать — напугаешь.

Он только тихо прошептал:

— Как же это?.. — В этом шёпоте слились и мольба, и жалость, и укор, и невообразимый страх.

«Что делать? — мысли его менялись одна за другой. — Как помочь?… Вот что!» — Трофим спрыгнул с камня и, не чувствуя под собой ног, устремился вверх, на ходу распуская свёрнутую в восьмёрку верёвку.

Чем выше взбирается Трофим, тем труднее и опасней становится подъём. Вот площадка… Перед ним опасные нагромождения глыб, готовых вот-вот сорваться с места. Он карабкается по ним. Из-под его ног вывёртываются неустойчивые камни и, грохоча, с бешеной скоростью катятся вниз.

Но Трофим не обращает внимания на это, торопится. Он одержим одной только мыслью: скорей добраться до вершины скалы, а оттуда спустить верёвку Турсуну.

Турсунбек, скосив глаза направо, наблюдал за Трофимом. Он понял намерение своего друга. Обрадовался, Но ему стало стыдно за свой необдуманный поступок.

«Стой теперь и дрожи, не шелохнись, пока не спасут, — ругал себя Турсунбек, — опозорился!!»

— Эй! — раздалось сверху.

Турсунбек запрокинул голову и увидел над собой конец верёвки, вытянул шею, взял его зубами. Затем, осторожно скользя ладонями по стене, он поднял руки, схватился за верёвку. Держась за неё, он боком подался по карнизу к расщелине. Вдруг его глаза расширились: по пыльному карнизу были отчётливо видны следы копыт горных козлов. А он их принимал за следы человека. Так, значит, здесь ещё не ступала нога человека? Турсунбек с гордостью оглянулся назад. Расстояние до противоположного конца карниза исчислялось шагами, но зато какими они были опасными! Мальчик невольно вздрогнул от воспоминания пережитого. Он торопливо двинулся дальше с явным намерением как можно быстрее покинуть это опасное место. Из клинообразной расщелины, которая тоннелем уходила в глубину скалы, несло плесенью, сыростью.