Тайна и ложь - [45]

Как только каток начал двигаться, набежали любопытные. Ближе всех стояла малышня, слонявшаяся по улицам в поисках забавы, за ними, взяв каток в кольцо, — жители поселка, любители поглазеть на что-нибудь. В толпу затесались велосипед, проезжавший мимо, шляпа идущего на рынок деревенского старика, замедлили шаги немолодые женщины с тазом под боком, идущие в баню, что рядом с мостом. Большинство людей из заведений, находящихся рядом с уездной управой — «Чайного дома Чона» и бильярдной «Лунный луч», ресторана «Сеул», книжного магазина «Милосердие» и других магазинчиков — тоже все вышли посмотреть. Чонук, указывая пальцем здесь и там, сказал несколько слов водителю катка, потом, сделав вид, что узнал кого-то среди зевак, и торопливо покинул место.

Инженер, приехавший из Сеула, ворчал, что Чонук слишком часто вмешивается в дела. Однако скоро Чонук совсем перестал появляться на стройке. Чан намекал Ёну, что каждый день проверять работу нет нужды, но на ранней стадии строительства хозяину следует быть на месте и громким голосом давать знать инженеру, кто главный в этом деле. Чан был вторым человеком на свете, кого Ёну считал своим верным сторонником. Когда его сын, которому едва исполнилось шесть лет, говорил, что по ночам во дворе его дома стоят грузовики, принадлежащие его семье, и за них отвечает его отец, Ёну молчал. И даже когда ребенок утверждал, что его отец самый главный в фирме, он не возражал. Ёну был нетерпеливым и в какой-то мере грубоватым мальчиком, легко показывающим враждебные чувства по отношению к тем людям, которых не считал своими сторонниками. Но в каких-то ситуациях он становился великодушным. Возможно, из-за того, что у него были способности лидера, как от безысходности выразилась его классная руководительница в первом классе. Чан все время говорил, что характером Ёну во многом похож на Чонука, и, должно быть, по этой причине Ёну причислил его в свои сторонники. Временами Чан рассказывал о рыбной ловле или о том, как надо бороться и побеждать стихию, и обещал, что когда-нибудь возьмет Ёну с собой на море. Каждый раз, когда инженер из Сеула говорил, что человеку для жизни необходимо иметь широкое пространство, Чан утверждал, что море как раз шире, чем все города вместе взятые.

Инженер отличался от чернорабочих. Работяги сразу после работы пили сочжу или играли в карты, и, как только ложились, тут же засыпали, распространяя запах вонючих ног. А инженер по транзистору слушал новости и, бывало, спрашивал Ёну, где находится, например, кинотеатр. Иногда он доставал из сумки толстую книгу и читал ее. Казалось, столичный инженер видел в Ёну, который вдруг задавал вопрос об асфальте, черты бесцеремонного, ничего не боящегося деревенского мальчика. Он отвечал с улыбкой, что асфальт — это химически устойчивое вещество, обладающее повышенной пластичностью, хорошей электрической изоляцией, липкостью и большой гидроизоляцией. Но Ёну был не просто деревенским мальчиком, знающим разницу между цементом, бетоном и цементным клеем. Когда задевали его самолюбие, он плотно сжимал губы, не различая, старший ли, гость ли перед ним, и, с неприязнью глядя в лицо, умел постоять за себя. Инженер считал, что такая черта характера, без сомнения, достойна похвалы. Он объяснял дальше, что от асфальта не поднимается много пыли, он хорошо выдерживает вес даже тяжелых машин, проезжающих по нему, и шума от него немного, и убирать легко, поэтому для покрытия дорог он является очень хорошим материалом. Добавил и то, что есть у асфальта недостаток: требует частого ремонта, но по сравнению с цементным покрытием он и дешевле, и времени на укладку требует меньше. «На цемент уходит много времени, потому что после того, как на него уложат бетон, его нужно оставить в покое до тех пор, пока он не затвердеет, да?» — последовал вопрос Ёну.

Основные работы по строительству дороги начались с укладки асфальта. Дым валил от липкого черного теста асфальта, сделанного из муки, в которой перемешались размельченный гравий и песок, но стоило только один раз проехаться катку, как тесто, распластавшись по земле, теряло силу. После этого появлялся агрегат, укладывающий асфальт установленной ширины и толщины, утрамбовывая его, и этот процесс длился несколько дней. Наступил следующий месяц, строительство закончилось по плану, и на шоссе поселка К. исчезла земляная пыль и грязь. И даже когда начался сезон дождей, не надо было волноваться по поводу грязной обуви, и люди перестали обливаться холодным потом, концом зонта отрывая присосавшихся к лодыжкам пиявок, которые после дождей выползали на дорогу.

Накануне отъезда столичный инженер выпивал вместе с Туманом и Чаном. Инженер, задавая разные вопросы о построенных фирмой Чонука объектах, спросил и о том, до каких пор они будут здесь работать. Еще он говорил, что побывал на многих стройках страны, и по его опыту Чонук — очень хороший предприниматель в строительном деле, но предприниматель — это человек, который поднимается или опускается на руках своих работников, а поскольку его родной брат принадлежит оппозиционной партии, не стоит ждать ничего хорошего. Но внимание Чана и Тумана было сосредоточено больше на чарке с водкой, чем на работе фирмы, о которой совсем не стоило беспокоиться. Столичный инженер спросил Ёну, о чем он мечтает. Ёну никому, кроме отца, не хотел говорить о своей мечте. «Поселок К. — слишком тесное место для исполнения мечты», — сказал инженер и посоветовал Ёну обязательно поехать в Сеул. Неожиданно он взъерошил волосы мальчика, и сделал это так быстро, что тот не смог уклониться. Столичный инженер был первым человеком, кто взъерошил волосы Ёну, — и последним. Впервые от него Ёну услышал и о том, что бродячая жизнь, может быть, кому-то кажется утомительной, но она удобна, потому что легка и свободна.