Тайна голубого экспресса. Тайна Семи циферблатов. Убийство в доме викария - [21]

Комиссар несколько минут задумчиво тер подбородок.

— Мадам, — произнес он наконец, — причина очень проста. Леди, которая нас интересует, сегодня утром была обнаружена мертвой в своем купе.

— Мертвой! — задохнулась Кэтрин. — Что это было — сердечный приступ?

— Нет, — сказал комиссар все так же задумчиво, — нет, она была убита.

— Убита! — воскликнула Кэтрин.

— Теперь вы понимаете, мадам, почему мы так стремимся получить любую, понимаете, любую информацию.

— Но ведь ее горничная…

— Горничная исчезла.

Кэтрин помолчала, собираясь с мыслями.

— Проводник видел, как вы, мадам, беседовали с леди в ее купе, он, разумеется, сообщил об этом полиции, поэтому мы вас и побеспокоили, надеясь получить хоть какую-нибудь информацию.

— Мне очень жаль, — сказала Кэтрин, — я даже не знаю, как ее зовут.

— Ее фамилия Кеттеринг. Это нам известно из ее паспорта и ярлыков на багаже. Если мы…

Раздался стук. Мосье Ко нахмурился и приоткрыл дверь.

— Что случилось? — спросил он властно. — Я занят.

В щель просунулась яйцевидная голова обеденного знакомца Кэтрин. На лице его сияла улыбка.

— Я Эркюль Пуаро.

— Как вы сказали? — запинаясь, произнес комиссар, — неужели тот самый Эркюль Пуаро?

— Тот самый, — сказал мосье Пуаро, — мы встречались однажды, мосье Ко, в Surete[61] в Париже, вы, наверное, уже и не помните меня.

— Что вы, мосье, как можно! — пылко заверил его комиссар. — Входите, прошу вас. Вы слышали?..

— Да, я уже в курсе, — сказал Эркюль Пуаро, — и готов предложить свою помощь.

— Это большая честь для нас, — живо откликнулся комиссар.

— Разрешите, мосье Пуаро, представить вас… — Комиссар сверился с паспортом, который продолжал держать в руке, — мадам… э… мадемуазель Грей.

Пуаро улыбнулся Кэтрин.

— Поразительно, не правда ли, — шепнул он ей, — как скоро сбылись мои предсказания.

— Мадемуазель, увы, почти нечего было рассказать, — посетовал комиссар.

— Я уже объяснила, — сказала Кэтрин, — что была едва знакома с этой несчастной.

Пуаро кивнул.

— Но вы с ней беседовали, не так ли? — сказал он мягко. — И вы успели составить о ней первое впечатление, ведь правда?

— Да, — немного помедлив, сказала Кэтрин, — пожалуй.

— Ну и что вы можете сказать?

— Да, мадемуазель, — поспешно вмешался комиссар, — позвольте нам, пожалуйста, узнать ваше мнение о покойной.

Кэтрин сидела, обдумывая создавшуюся ситуацию. Чужие секреты, конечно, выдавать не следует, но ужасное слово «убийство» звенело у нее в ушах, и она чувствовала, что не имеет права скрывать — слишком многое от этого зависело. Кэтрин постаралась слово в слово повторить разговор, состоявшийся у нее с убитой.

— Это интересно, — сказал комиссар, взглянув на Пуаро. — Не правда ли, мосье Пуаро? Если это связано с преступлением… — Он оставил фразу незаконченной.

— Я надеюсь, это не было самоубийством, — не очень уверенно сказала Кэтрин.

— Об этом вообще нет речи, — подтвердил комиссар. — Ее задушили шнурком.

— Господи! — Кэтрин вздрогнула.

Мосье Ко извиняющимся жестом прижал ладонь к сердцу.

— Да, приятного мало… Боюсь, наши дорожные грабители более жестоки, чем у вас.

— Это ужасно.

— Да… — все тем же извиняющимся тоном продолжал комиссар, — но вы человек мужественный, мадемуазель, лишь только я увидел вас, я сказал себе: «Мадемуазель очень мужественна». Вот почему я решаюсь просить вас об одном одолжении… Это очень неприятная процедура, но, поверьте, абсолютно необходимая.

Кэтрин посмотрела на него с некоторой опаской. Комиссар вновь прижал руку к сердцу.

— Я решаюсь просить вас, мадемуазель, пройти со мной в соседнее купе.

— Это обязательно? — спросила Кэтрин тихо.

— Кому-то нужно опознать ее, — сказал комиссap, — и поскольку горничная исчезла, — он выразительно покашлял, — вы единственная, кто общался с нею в дороге.

— Я готова, — спокойно сказала Кэтрин, — надо — значит надо.

Она поднялась. Пуаро одобрительно кивнул ей.

— Мадемуазель очень благоразумна, — сказал он. — Могу ли я присоединиться к вам, мосье Ко?

— Что за вопрос, мой дорогой мосье Пуаро!

Все вышли в коридор, и мосье Ко отпер дверь в купе погибшей. Шторы на окнах были теперь наполовину подняты и пропускали достаточно света. Мертвая лежала на диване, лицом к стене в такой естественной позе, что можно было подумать, будто она спит. Она была укрыта пледом, видны были лишь темно-рыжие локоны. Мосье Ко осторожно развернул тело так, чтобы стало видно лицо. Кэтрин охнула и вонзила ногти себе в ладони. Лицо, обезображенное огромным кровоподтеком, было почти неузнаваемо. Пуаро издал короткое восклицание.

— Когда это было сделано, хотел бы я знать, — спросил он, — до или после смерти?

— Врач говорит — после, — ответил мосье Ко.

— Непонятно, — нахмурился Пуаро. Он обернулся к Кэтрин: — Мужайтесь, мадемуазель, посмотрите внимательно. Вы уверены, что это та женщина, с которой вы беседовали вчера в поезде?

У Кэтрин были крепкие нервы. Она заставила себя тщательно рассмотреть лежащую перед ней фигуру. Затем дотронулась до мертвой руки.

— Совершенно уверена, — ответила она, — лицо слишком обезображено, чтобы узнать его, но сложение, посадка головы и волосы несомненно ее, кроме того, пока мы с ней беседовали, я обратила внимание на это, — и она указала на маленькую родинку на запястье покойной.