Тайна гибели генерала Лизюкова - [22]

ГПЗ выступила по маршруту бригады с 10-минутным опозданием: в 23:10[110]. Головной КВ включил полный свет фар и, возглавляя группу из 3 КВ и нескольких Т-60, двинулся на высоту. Но едва танки вышли из мёртвого пространства долины, как по ним был открыт огонь (в документе написано «сразу же, через 100 метров»[111]). Правда, по танкам стреляли не из орудий, а из стрелкового оружия, не причинявшего экипажам вреда. Тем не менее первыми же пулемётными или автоматными очередями фары головного КВ были разбиты и танк встал[112]. Видя это, майор Михалев обошёл остановившийся КВ и повёл ГПЗ дальше, став в ней головным. Танки стали обстреливать со всех сторон, пули барабанили по броне, ГПЗ чуть ли не сразу после выхода зашла в боевые порядки немцев. Но артиллерийского огня не было…

Майор Михалев вёл ГПЗ по широкому полю на высоте 188,5, не отвечая на выстрелы. Не имея возможности вылезать из танка, он был вынужден вести наблюдение только через перископ. (В ту ночь луна была близка к полнолунию и, судя по документам, не закрыта облачностью, что отчасти облегчало наблюдение. Правда, единственными ориентирами в тех условиях могли быть только тёмные массивы рощ: дальней справа и ближней слева от дороги, но могли ли экипажи видеть их из своих танков, остаётся неясным.)

Беспрерывный обстрел вражеских автоматчиков[113] продолжался на протяжении нескольких километров пути и прекратился только с поворотом ГПЗ на юго-восток и удалением от дороги на Сомово. Вскоре танки вышли из зоны огня. Михалев открыл люк, вылез на башню танка и увидел, что за ним идёт только один КВ. Никаких других машин вокруг не было. Наступила полночь. По расчётам ГПЗ вышла на высоту 195,8. (В документах расследования штаба Брянского фронта о гибели генерала Лизюкова было указано, что ГПЗ вышла на эту высоту в час ночи 22 июля.)

Михалев приказал механику-водителю остановиться. Что было ему делать? Двигаться дальше или ждать бригаду на высоте? Радиосвязи с комбригом и батальонами не было, оставалось выжидать и всматриваться в оставшееся позади тёмное поле. Время шло, бригада не появлялась, не было слышно и рева танковых двигателей, по которому можно было бы определить подход танковой колонны.

Поразмышляв некоторое время, Михалев предположил, что бригада, возможно, пропустила поворот на Медвежье и прошла дальше по дороге на Сомово. Придя к этому выводу, он развернул ГПЗ и стал возвращаться обратно. Пройдя около 3 километров, ГПЗ вышла назад к повороту. Дорога была пустынна. Колонны не наблюдалось.

Тогда начштаба отдал приказ двигаться к Сомово в надежде найти бригаду там. Через 4 километра ГПЗ достигла Сомово и остановилась. Стрелки часов показывали уже 2 часа ночи. Бригады нигде не было.

И опять Михалеву приходилось решать, что делать в ситуации, которую он вряд ли себе предполагал перед выходом. Он должен был вести бригаду за собой, и главной его обязанностью было не сбиться с пути, вывести колонну к цели. Но вдруг вышло так, что вместо этого ему пришлось разыскивать пропавшие неизвестно куда батальоны!

Шло время, надо было торопиться, но Михалеву приходилось ломать голову и думать, где же всё-таки следует искать бригаду! Предположив, что она, скорее всего, находится где-то позади, он решил возвращаться. Так, в третий раз за ночь ГПЗ развернулась и двинулась обратно…

Колонна главных сил 148 тбр опоздала с выходом почти на час, и когда батальоны стали наконец-то вытягиваться на высоту, ГПЗ уже не было видно. Первым в колонне шёл 260-й танковый батальон (командир — старший лейтенант Тюнин), с которым на своих танках двигались командир и комиссар бригады. За ним продвигался 89 тб. В хвост ему должна была идти 26 тбр. В рейд отправились 9 КВ и 4 Т-60 от 260 тб и 6 КВ и 4 Т-60 от 89 тб.

Вместе с командованием бригады в составе 89 тб пошёл и замкомбрига майор Ильченко, первоначально оставленный Михайлиным в Малой Верейке. Очевидно, Ильченко упросил командира бригады разрешить ему пойти вместе со всеми, поскольку просто не смог остаться в тылу, когда бригада шла на такое ответственное задание. На одном из танков 89 тб в рейд также отправился адъютант генерала Лизюкова капитан Пендак, который также, надо думать, не мог прятаться за спинами своих боевых товарищей, прикрываясь своим особым положением, и получил на то разрешение командира 2 ТК. (Наверное, и особое, почти отцовское, напутствие Лизюкова, который по достоинству оценил решение своего адъютанта не отсиживаться в тылу, а воевать. В книге «Повесть о братьях» белорусских авторов Родинского и Царькова ярко описана сцена, когда Пендак просит Лизюкова направить его в танковый батальон[114]. Правда, неясно, на основании каких источников авторы реконструировали этот разговор.) Батальоном командовал старший лейтенант Запорожец, и капитан Пендак пошёл в рейд его заместителем. Комиссаром батальона был политрук Выставной.

Потеряв визуальную связь с ГПЗ, колонна 148 тбр стала продвигаться самостоятельно. Из документов неясно, шла ли бригада под «непрерывным огнём автоматчиков», как это было с ГПЗ, но из них однозначно следует, что немецкая артиллерия молчала. Медленно и осторожно колонна продвигалась вперёд по огромному полю. Так прошёл час. Затем ещё полчаса. Затем ещё четверть часа. Поле не кончалось. Ни ГПЗ, ни Медвежьего нигде не было видно. Наконец, командир и комиссар бригады решили остановиться и сориентироваться на местности. Колонна встала. Но сориентироваться оказалось чрезвычайно сложно. Никто из командиров никогда не бывал здесь прежде и оказался на совершенно незнакомой местности впервые. Без рекогносцировки. Ночью.