Тайна гибели генерала Лизюкова - [149]
В связи с этим стоит привести здесь высказывание С. В. Марковой, лично знавшей обоих вышеназванных ветеранов и долго работавшей с ними. Она считает не выдерживающими никакой критики заявления о том, что В. Е. Шумилов якобы говорил о попытках Нечаева рассказать о месте захоронения Лизюкова: «Я с Шумиловым знакома четверть века, — пишет С. В. Маркова, — я работала вместе с Гринько, но никогда ни в 80-е, ни в 90-е о Нечаеве не упоминалось даже. Если бы все эти письма действительно существовали, то почему о них ничего не известно в краеведческом музее, где я работала два десятилетия? Почему Виктор Егорович Шумилов, которому я устраивала многочисленные встречи, никогда публично или в приватной беседе не сообщил о столь вопиющем факте? Или К. Т. Зоркина? Почему не писал об этом их друг А. И. Гринько? Уж сколько писем было написано военно-исторической секцией при воронежском областном краеведческом музее про названия улиц, про неухоженные могилы и т. д. Подписывались десятками, а о Лизюкове, если все так известно, почему-то не упоминали».
По свидетельству людей, близко знавших А. И. Гринько и работавших с ним, он имел такое влияние в воронежских органах власти, что «ногой мог открывать дверь в обком».
Его авторитет историка и журналиста был в городе просто непререкаем. Нет никаких сомнений, что узнав из письма Нечаева о захоронении легендарного командарма в Лебяжьем, А. И. Гринько смог бы поднять общественность, легко получить необходимую поддержку властей и сам (даже без П. И. Нечаева) организовать поиски — в советское время у него были для этого все возможности! Но к поискам останков Лизюкова в Лебяжьем А. И. Гринько не призывал и никаких заявлений на эту тему не делал! Не странно ли?
Наконец, задумаемся над следующим фактом. Нам говорят, что Нечаев-де много раз безуспешно пытался указать путь к могиле генерала, но из-за равнодушия чиновников так и не смог «достучаться» до властей до самой своей смерти, а когда поисковики наконец-то начали поиски захоронения Лизюкова, важнейшего свидетеля и автора легендарного письма, увы, уже не было в живых! Потому, мол, поиск и был сопряжён с такими трудностями, что в отсутствие потерянной схемы захоронения, да и самого письма, раскопки проводились лишь по сохранившимся фрагментам его копий, и ничего уточнить у умершего к тому времени автора легендарного письма не было никакой возможности!
В одной из глав своей книги А. Курьянов, к примеру, пишет о драматической истории поиска, рассказывает читателям, как несколько поисковых отрядов (в том числе и при его личном участии) пытались обнаружить затерянное захоронение, опрашивали местных жителей, гадали о местонахождении загадочной «Сухой Верейки», «сужали круг поиска захоронения, создавали базу данных по этому направлению», копали не с той стороны церкви, и дискутировали о том, правильным ли путём они идут к заветной цели. И вправду: сколько загадок приходилось решать славным поисковикам, не имея оригинала «потерянного» письма и схемы!
Между тем во всём этом не было никакой необходимости: вместо того чтобы гадать да копать не с той стороны, лидеры поисковиков могли решить проблему поиска полностью и сразу — достаточно было им спросить САМОГО НЕЧАЕВА!
Похоже, придумщики теории «потерянных писем» не учли того простого обстоятельства, что объявленный ими автор этих писем был в начале 90-х годов жив и в пору начавшихся поисков легко мог бы дать все необходимые консультации, пояснения и уточнения, не говоря уже о том, чтобы написать ещё несколько необходимых писем со схемами, если уж «находчики» потеряли все предыдущие!
Павел Иванович Нечаев умер в 1998 году, до конца своих дней вёл активный образ жизни, всегда был ответственным и пунктуальным в переписке[440] и мог ответить на все возникающие у поисковиков вопросы лично. Из книги самого А. Курьянова следует, что письма Нечаева были и у А. И. Гринько, и у В. Е. Шумилова, и у К. Т. Зоркиной, и у директора Лебяжинской школы Ф. С. Клепикова, и у других людей, через которых руководители поисковиков могли связаться с самим П. И. Нечаевым и спросить у него всё, что было им нужно! Причём сделать это они могли, образно выражаясь, СТО РАЗ!!!
Но может, они не могли знать, что Нечаев ещё жив? Это предположение не выдерживает критики, поскольку воронежский товарищ П. И. Нечаева В. Е. Шумилов активно участвовал в работе организации ветеранов 1 гв. тбр вместе с Нечаевым и через областной Совет ветеранов Воронежской области, возглавляемый И. Ф. Шматовым, имел также связь и с поисковым движением. Уточнить у него, жив ли Нечаев и где его можно найти, не составило бы труда!
Таким образом, если бы у церкви действительно было захоронение генерала Лизюкова, оно (не говоря ещё раз о поисках во время войны и сразу после неё) могло быть найдено и в 60-е, и в 70-е, и в 80-е, и даже в 90-е годы без всяких ненужных гаданий, сомнений и ошибок, без всяких эпопей с «потерянными письмами» и запросами в инстанции, без натужных и неуклюжих попыток как-то связать концы с концами в надуманной и лживой версии! Для этого в то время были все возможности, поскольку ещё был жив «свидетель» давнего захоронения у церкви!
В самые первые дни наступательной операции «Блау» ударные части вермахта, рвавшиеся на восток, были остановлены около поселка и станции Касторное. Именно здесь получила боевое крещение прославленная 284-я стрелковая дивизия, которой командовал будущий герой Сталинграда — подполковник Батюк. Бойцы, командиры и политработники дивизии проявили в этих боях настоящие мужество и самоотверженность и в самых тяжелых условиях, смогли задержать сильного и опытного врага, так и не пропустив его через свой рубеж обороны. Автор дает в книге объективную картину событий, впервые привлекая советские и немецкие документы.
Монография посвящена актуальной научной проблеме — взаимоотношениям Советской России и великих держав Запада после Октября 1917 г., когда русский вопрос, неизменно приковывавший к себе пристальное внимание лидеров европейских стран, получил особую остроту. Поднятые автором проблемы геополитики начала XX в. не потеряли своей остроты и в наше время. В монографии прослеживается влияние внутриполитического развития Советской России на формирование внешней политики в начальный период ее существования. На основе широкой и разнообразной источниковой базы, включающей как впервые вводимые в научный оборот архивные, так и опубликованные документы, а также не потерявшие ценности мемуары, в книге раскрыты новые аспекты дипломатической предыстории интервенции стран Антанты, показано, что знали в мире о происходившем в ту эпоху в России и как реагировал на эти события.
Среди великого множества книг о Христе эта занимает особое место. Монография целиком посвящена исследованию обстоятельств рождения и смерти Христа, вплетенных в историческую картину Иудеи на рубеже Новой эры. Сам по себе факт обобщения подобного материала заслуживает уважения, но ценность книги, конечно же, не только в этом. Даты и ссылки на источники — это лишь материал, который нуждается в проникновении творческого сознания автора. Весь поиск, все многогранное исследование читатель проводит вместе с ним и не перестает удивляться.
Основу сборника представляют воспоминания итальянского католического священника Пьетро Леони, выпускника Коллегиум «Руссикум» в Риме. Подлинный рассказ о его служении капелланом итальянской армии в госпиталях на территории СССР во время Второй мировой войны; яркие подробности проводимых им на русском языке богослужений для верующих оккупированной Украины; удивительные и странные реалии его краткого служения настоятелем храма в освобожденной Одессе в 1944 году — все это дает правдивую и трагичную картину жизни верующих в те далекие годы.
«История эллинизма» Дройзена — первая и до сих пор единственная фундаментальная работа, открывшая для читателя тот сравнительно поздний период античной истории (от возвышения Македонии при царях Филиппе и Александре до вмешательства Рима в греческие дела), о котором до того практически мало что знали и в котором видели лишь хаотическое нагромождение войн, динамических распрей и политических переворотов. Дройзен сумел увидеть более общее, всемирно-историческое значение рассматриваемой им эпохи древней истории.
Король-крестоносец Ричард I был истинным рыцарем, прирожденным полководцем и несравненным воином. С львиной храбростью он боролся за свои владения на континенте, сражался с неверными в бесплодных пустынях Святой земли. Ричард никогда не правил Англией так, как его отец, монарх-реформатор Генрих II, или так, как его брат, сумасбродный король Иоанн. На целое десятилетие Англия стала королевством без короля. Ричард провел в стране всего шесть месяцев, однако за годы его правления было сделано немало в совершенствовании законодательной, административной и финансовой системы.
Владимир Александрович Костицын (1883–1963) — человек уникальной биографии. Большевик в 1904–1914 гг., руководитель университетской боевой дружины, едва не расстрелянный на Пресне после Декабрьского восстания 1905 г., он отсидел полтора года в «Крестах». Потом жил в Париже, где продолжил образование в Сорбонне, близко общался с Лениным, приглашавшим его войти в состав ЦК. В 1917 г. был комиссаром Временного правительства на Юго-Западном фронте и лично арестовал Деникина, а в дни Октябрьского переворота участвовал в подавлении большевистского восстания в Виннице.
В июне 1944 года Красная Армия нанесла по германской группе армий «Центр» сокрушительный удар, который буквально испепелил части вермахта, находившиеся в Белоруссии. В считаные дни был освобожден Минск, а вскоре советские солдаты вышли к границам СССР. Десятки тысяч немецких пленных прошли «маршем позора» по улицам Москвы. Операция «Багратион», о которой рассказывается в этой книге, стала своеобразной местью за летние поражения 1941 года.
Дмитрий Григорьевич Павлов — одна из наиболее трагических фигур начала Великой Отечественной войны. Генерал армии, Герой Советского Союза, заслуженно снискавший боевую славу на полях сражений гражданской войны в Испании, Павлов, будучи начальником Особого Западного военного округа, принял наиболее страшный и жестокий удар немецко-фашистских войск — на направлении их главного удара. Да, его войска потерпели поражение, но сделали все от них зависящее и задержали продвижение врага на несколько недель, дав возможность Генеральному штабу перегруппировать силы и подготовиться к обороне.Генерал Павлов был расстрелян 22 июля 1941 года по приговору Военного трибунала, но истинные причины суровой расправы над талантливым полководцем были похоронены в недрах архивов НКВД — ГПУ…
В течение всей Великой Отечественной войны советские партизанские отряды непрерывно росли и множились, нападали на вражеские гарнизоны, проводили дерзкие рейды, взрывали идущие к фронту эшелоны. В составе отрядов были и красноармейцы, и гражданские, никогда прежде не бравшие в руки оружия, и более или менее подготовленные сотрудники спецслужб. Они почти не имели оружия — кроме того, которое им удавалось добыть у врага и которого, как и медикаментов, катастрофически не хватало. Но партизаны не сдавались и вели борьбу.
Один из парадоксов истории заключается в том, что мы невольно оцениваем события далекого и не очень прошлого по меркам сегодняшнего дня. Так к далекому 1941 г. подходят с мерками СССР времен его расцвета. Книга Д. Шеина и А. Уланова позволяет нам увидеть настоящий сорок первый и танковые войска Красной армии такими, какими они 70 лет назад встретили агрессора на границе. Эта книга стала плодом многолетних архивных исследований независимых экспертов. Она позволит по-новому взглянуть на привычные и казавшиеся незыблемыми факты и пересмотреть устоявшиеся оценки известных событий (Алексей Исаев).