Тайна древнего кургана - [3]

— Да, конечно, — ответил Петерсен, — хотя ни с чем подобным мне ранее не приходилось сталкиваться. И потом, как вы сможете проверить, что я действительно это сделал?

— А я поверю вам на слово, — сухо ответил мистер Винтер, — за очень-очень долгое время никому не удавалось меня обмануть, а те, кто попытались, очень потом пожалели об этом. Но мы заболтались, а вам надо торопиться в обратный путь…

К вечеру господин Петерсен вернулся в Хитроу и ночным рейсом вылетел в Копенгаген. Он всю дорогу думал о том, где разыскать столь необычные раритеты. Мистер Винтер решил перечислить кредит для сделки с владельцем киммерийского золота на счет Петерсена на Виргинских островах сроком на один год. Если сделка не состоится за это время, деньги нужно будет вернуть. Датчанин понимал, что его потенциальный покупатель не из тех, кого можно водить за нос. Страшные глаза заказчика не обещали мошеннику ничего хорошего. Но Петерсен никогда и не обманывал подобных людей. Он с годами стал хорошим психологом и научился быстро и правильно оценивать своих партнеров. Его поставщики и покупатели были очень не похожи друг на друга. Одни часами торговались, выбивая высокие закупочные цены или скидки, кичились своими познаниями в произведениях искусства, клялись в подлинности предлагаемых предметов старины. Другие обещали золотые горы, а потом переставали выходить на связь, темнили, пытались сплутовать. Третьи были молчаливы, не поддерживали светский разговор, за ними ощущалась опасность. Мистер Винтер был из последней категории клиентов. Хотел ли он приобрести названные артефакты для себя или выступал в роли посредника? Господин Петерсен этого не знал. Частные коллекционеры редко представляли обществу экспонаты своих личных музеев и галерей. Потому что тогда у правоохранителей могли появиться к ним весьма каверзные вопросы. Зато между собой они могли торговать. Миллионные сделки происходили вдали от чужих любопытных и жадных глаз. Встречались и такие, кто просто любовался на уникальные полотна, римские скульптуры, древнегреческие амфоры и китайские вазы династии Мин. А еще были поклонники оккультизма. Тех интересовали тайны египетских гробниц, мумии, жреческие посохи и жезлы фараонов. Эта часть мирового рынка антиквариата была покрыта пеленой густого тумана. Кем был мистер Винтер — это не важно. Важно то, сколько он готов заплатить.

А вот предложение о склонении к нарушению морально-этических норм и совершению уголовных преступлений, прозвучавшее в йоркширском особняке, тяготило Петерсена. Он сначала с ужасом строил догадки, от кого и с какой целью его получил, но потом решил даже не думать об этом. Хотя если такие действия будут совершены после встреч и переговоров, то почему бы и не заработать на заблудших душах, ведь в криминальном бизнесе продается и покупается любой товар.

2

После встречи в замке Вернон-Холл прошло несколько месяцев. Холостяк Дмитрий Луговской, склонный к полноте флегматичный тридцатидвухлетний программист южноградской компании «СистемсCофт-Плюс», вступил в права наследства одноэтажным частным домом в старой части областного центра на юге России, на углу Лермонтовской улицы и переулка Соколова, в конце апреля. Особняк, построенный еще в позапрошлом веке, достался ему от дальней родственницы, дамы весьма преклонного возраста. Галина Николаевна Воротникова была сестрой давно умершей бабушки Димы по матери, которой тоже уже не было в живых. Отец Луговского оставил семью двадцать шесть лет назад, и следы его затерялись где-то в Европе, то ли в Германии, то ли в Голландии, поэтому Дима жил теперь один в родительской двухкомнатной квартире на севере города, хотя и на окраине, зато всего в квартале от места работы. Дом в центре он решил сдавать, предварительно сделав там косметический ремонт. Воротникову, никогда не бывшую замужем, ее единственный родственник посещал довольно редко, старушка не обижалась — у молодежи своя жизнь, свои срочные дела. Во время редких и краткосрочных визитов Луговской всякий раз словно попадал в далекие семидесятые годы: мебель, старенький телевизор, холодильник, ковры на стене и на полу, хрусталь, посуда были куплены тогда или даже раньше, в прошлом Галина Николаевна долгое время возглавляла бухгалтерию на машиностроительном заводе и на зарплату свою не могла пожаловаться. Иногда, расчувствовавшись, двоюродная бабушка доставала из книжного шкафа альбом с фотографиями, и они с «любимым внуком Димочкой» смотрели на пожелтевшие снимки, самые старые из которых относились к дореволюционному времени. Дед Галины Николаевны, отец ее матери, в те годы директорствовал в мужской гимназии, сам он, его жена и два сына позднее сгинули в огне Гражданской войны, а дочь вышла замуж за советского инженера-путейца. Дима вежливо выслушивал одни и те же семейные истории, после чего альбом возвращался на полку. Когда ему позвонила медсестра и сообщила, что Галина Николаевна умерла, Луговской взял неделю отпуска за свой счет и организовал скромные похороны престарелой родственницы. В первый день после получения по завещанию покойной всех имущественных прав на дом, он долго ходил по комнате и кухне, придирчиво рассматривал потускневшие обои, потолок с обвалившейся побелкой, скрипящий под ногами и вываливающийся паркет. Нужно было, прежде всего, вывезти старую мебель и бытовую технику, потом заказать знакомым ребятам не слишком дорогой ремонт, а уже потом купить по минимуму — платяной шкаф, раскладной диван, малогабаритную плазму и мини-холодильник. Нужно было уложиться тысяч в сто — сто пятьдесят, в крайнем случае двести, взять, если потребуется, кредит. Потом затраты окупятся, желающих снять квартиру в областном центре хватало. Книжный шкаф со всем его содержимым, некогда дефицитными и престижными собраниями сочинений Вальтера Скотта, Майн Рида, Александра Дюма, Фенимора Купера, Жюля Верна и Джека Лондона, Дима сначала хотел вывезти на свалку, но потом решил отнести книги на развал на стадионе «Буревестник», чтобы выручить за них хоть какие-то смешные деньги. Эти книги… Когда-то в детстве он читал их с огромным интересом и словно проживал чужие жизни, полные путешествий, приключений, подвигов на полях сражений, рыцарских турниров и мушкетерских дуэлей. Но теперь многие бумажные книги медленно умирали, пылясь на полках магазинов и лотках развалов. Число читателей значительно поубавилось, а те, что остались, предпочитали все больше электронные или аудиоверсии. Как это удобно — можно готовить ужин, вязать, ремонтировать квартиру или ловить рыбу, а при этом искусный чтец неторопливо озвучивает тебе через наушники очередной бестселлер. Вот и эти старые ковры, мебельная стенка, вместительный и надежный холодильник… Время их безнадежно прошло, они стали похожи на скелеты динозавров, бесконечно далекие от потребностей сегодняшнего дня. Так исчезли из повседневной жизни видеомагнитофоны и видеокассеты, пятидюймовые диски, катушечные плейеры, фотоаппараты-мыльницы и множество других вещей, век которых оказался весьма короток. Впрочем, кое-кто все еще предпочитал печатные издания.