Тайна Дикой Розы - [24]

ГЛАВА 8

 Три часа спустя, когда девочек уже отправили после обеда, Луиса Линарес сидела в гостиной своей матери доньи Исабель и говорила ей:

— Эту тягу к вульгарному обществу не выбить из него никакими силами.

Донья Исабель понимающе опустила веки:

— Я предсказывала тебе это, моя милая, но ты была слишком самонадеянна. Тебе казалось, что если у мужчины обаятельная улыбка и если он умеет помолчать и не сказать явных глупостей, то сделать из него вполне светского человека ничего не стоит.

— Но согласись, мама, вначале его успехи были просто поразительны. Он все схватывал буквально на лету. Ни одно мое замечание не пропадало впустую.

— У него была вполне определенная цель: добиться твоей руки. Он понимал, что для этого должен достичь определенного уровня светскости, иначе мы с отцом не допустили бы этого брака.

— Мама, ты так говоришь, будто Леонардо женился на мне по расчету, — недовольно произнесла Луиса.

— Да нет, я совсем этого не говорю. Он был без ума от тебя, это все видели. Но твои манеры, образованность, сама принадлежность к высшему обществу, несомненно, составляли для него часть твоего очарования наряду с твоей красотой. Женщина, стоящая на несколько ступенек выше мужчины на сословной лестнице, обладает для него дополнительной притягательностью.

— Ты думаешь?

— Уверена. Другое дело, что, когда цель достигнута, это действует уже не так сильно. Восхищение — не слишком устойчивое чувство. А восхищаться человеком, которого видишь каждый день, вообще практически невозможно.

— Но я и не прошу мужа мной восхищаться, — сказала Луиса. — Я прошу его считаться с моим мнением в тех вопросах, в которых я разбираюсь лучше него.

— Мужчины хорошего происхождения, насколько я заметила, становятся с годами все более гибкими в щекотливых ситуациях, — задумчиво проговорила донья Исабель. - Из любой сомнительной истории им удается выпутаться без урона для своей репутации. Не то с мужчинами, которые ... м-м... Я хотела сказать, с выходцами из других слоев. Они становятся с годами все упрямее, пожалуй, даже любят иногда противопоставить себя общественному мнению. Вот поэтому мы с отцом...

— Но Леонардо не плебей, вышедший из низов, — перебила мать Луиса. — Не надо так о нем говорить.

— Я ничего такого и не сказала. Ты сама посетовала на его неразборчивость в общении, а это о многом говорит.

— Да, мама. Я даже порой думаю, что, будь у Леонардо любовница, он и тут выбрал бы птичку невысокого полета.

— У Леонардо есть любовница? — подняла брови донья Исабель.

— Вряд ли, — отозвалась ее дочь. — Это я к слову.

— Ну а если бы это было правдой, — спросила донья Исабель, — неужели ты предпочла бы видеть в этой роли женщину нашего круга — из тех, с кем ты встречаешься каждый день? Что в этом приятного?

— Приятного мало, но это не так постыдно, как связь с какой-нибудь простолюдинкой.

— Зато такая связь может оказаться менее скандальной.

— Как это? — спросила Луиса.

— Ты, кажется, полагаешь, что простолюдинка — это какая-нибудь Лолита с кудрявой непричесанной головой, лихо подоткнутой юбкой, крикливая и бойкая сверх меры, которая выставляет напоказ свою связь с богатым сеньором? Таких в жизни гораздо меньше, чем в кино, уверяю тебя.

— Фу, мама. Тебе бы писательницей быть. Да Леонардо никогда бы на такую не польстился.

Вот и я считаю, что уж скорее его могла бы прельстить тихая, скромная женщина (которая, кстати, была абсолютно безвредной для тебя), чем светская дама.

— Интересно, почему ты в этом уверена?

— Да потому, что у него уже есть дома светская женщина. И прекрасный образец, уверяю тебя.

— Но, мама! — воскликнула Луиса. — Почему ты вообще решила, что у Леонардо может кто-то появиться?

— Разве я так решила? — с удивлением отозвалась донья Исабель. — Ты сама об этом заговорила, а я просто высказала свои соображения. Ладно, Луиса, выкинь весь этот вздор из головы. У тебя хватает с Леонардо реальных проблем, зачем еще что-то выдумывать?

Луиса вздохнула:

— Это правда, мама, проблем хватает. Взять хотя бы его дружбу с этим злополучным торговцем. Как мне его образумить?

Донья Исабель покачала головой.

— Боюсь, что все свои доводы ты уже исчерпала. Пусть все идет своим чередом. Когда он почувствует, что к нему самому стали относиться по-другому, его благой порыв, скорее всего, пройдет.

— Да, но это может сказаться на репутации семьи. Не забывай, у меня растут дочери.

— Луиса, все не так страшно. Гораздо более худшие промахи забываются. Ты помнишь, как вскоре после замужества ты решила превратить свои приемы во что-то вроде литературного салона? Боже, что за личностей ты откапывала! Какие манеры были у этих восходящих литературных звезд!

— Мама, это особый случай, — возразила Луиса. — Свет довольно снисходителен к выходкам богемы.

— Однако после двух-трех скандалов салон пришлось свернуть.

— Мама, нечестно все сводить к этим двум-трем скандалам, — запротестовала Луиса. — Именно в нашем доме были впервые зачитаны отрывки из нескольких нашумевших впоследствии книг. А успех вечера поэзии, а костюмированная «шекспировская вечеринка», а...

— А ее позорное окончание чуть ли не с потасовкой! — подхватила фразу донья Исабель. — И вообще что за нелепая идея — «шекспировская вечеринка»!