Тайна девятки усачей - [32]
— А после? — спросил Санька.
— После? Заросло озеро, заплыло. В болото превратилось. Люди породнились, и стал один народ — русский. А от тех времен только камень-следовик остался.
Долго еще дед Евсей рассказывал Саньке всякие легенды. Старик любил родной край и хорошо знал его. Но ничего похожего на дерево с кольцевым наростом он не встречал ни в лесах, ни на болоте. А про непонятное слово «белоус» Санька не спросил — опасался, что дед заподозрит неладное. Старик и так почувствовал что-то и на вопрос, по какой дорожке ходили раньше к болоту, неохотно показал рукой в сторону леса.
— Ты не вздумай, — предупредил он. — Ее и не найдешь — заросла. Никто не ходит в ведьмячье царство. Оттуда по ночам — то визг, то плач, то скрежет зубовный, а то и труба иерихонская! Услышишь — по коже мороз так и дерет!
— В архангела не веришь, а в ведьму веришь! — подзадорил старика Санька, надеясь выпытать еще что-нибудь полезное.
Дед Евсей вздохнул и сказал доверительно:
— Нет, Санюшка! И в ведьму не верю…
— А что ж тогда про визг и скрежет говоришь?
— Что слышал, то и говорю… Медведь кабана задерет — вот и визг. Как шилом в ушах сверлит. А когда затрубит за лесом, — это лось в беду попал. Провалился в окно на болоте — и кричит, зовет, да таким голосом, что все в тебе наизнанку выворачивается. Был бы помоложе, схватил бы веревку — и туда.
— А мины? — не вытерпел Санька.
— На доброе дело пойдешь — на мину не наступишь.
— Мне говорили, что пастух у вас подорвался. А ведь он корову спасал!
— Не так было, — возразил старик. — Он не спасал, а испугался: недоглядел — отвечать за корову придется! И понесла его нелегкая в другую сторону. Вот и нарвался.
— Ну, а на фронте? — не унимался Санька. — Там на минах подрывались часто!
— Подрывались, — согласился дед. — Только на войне счет иной. Там смерти выбирать некогда: косит и правого и виноватого. Слепа она и глуха на войне… А только и там правый да добрый верх берут.
Лес за пасекой посинел. Стволы деревьев точно сдвинулись в сплошную стену. Сгущались сумерки.
Санька слушал немудреные рассуждения старика и смотрел на этот таинственный лес, по которому бежала где-то неприметная заросшая тропинка, ведущая к болоту.
«Были сборы недолги…» — тихонько насвистывал Санька, возвращаясь домой.
В разведке
Принимать силосную траншею пришли Санькин отец и председатель колхоза.
Ребята встретили их так, будто ничего особенного не произошло. Но они только внешне были спокойны и сдержанны, а на самом деле чувствовали небывалый прилив сил. Им казалось, что вместе они могут все! Что-то крепкое, властное и бесконечно дорогое объединяло их сейчас.
Санька испытывал раскаянье. Ему даже стало стыдно перед друзьями. Как обрадовались бы ребята, если бы он вдруг рассказал о рисунках в тетради, о камне-следовике! Собрались бы все в штаб, заперли дверь и долго обсуждали бы, как поступить. Осторожный Мишук сдерживал бы ребят. Гришка — тот голосовал бы за любое самое отчаянное предложение. Кричал бы и Санька, рассчитывая на молчаливое согласие Семы, на привязанность Вовки и даже на единственный голос команды Гени Сокова.
Представив все это, Санька заколебался. Было мгновение, когда он уже решил во всем признаться ребятам.
Пока в Саньке происходила внутренняя борьба, председатель и агроном медленно шли по дну траншеи и придирчиво осматривали ее. Ребятам бояться было нечего. Они честно выполнили работу и знали, что упрекнуть их не в чем, — траншея сделана по всем правилам.
Короткая заминка произошла на месте старой силосной ямы. Председатель многозначительно притопнул ногой, взглянул с каким-то загадочным выражением на Санькиного отца и постучал косточками пальцев по деревянной обшивке.
Мальчишки замерли. Как раз тут был найден футляр с автоматом и патронами.
— Здесь? — спросил Павел Николаевич, приподняв голову, чтобы видеть лица ребят, стоявших наверху.
— Ч-чего здесь? — спросил Вовка — Здесь яма была, — произнес он с притворным безразличием.
— Я про яму и спрашиваю! — сказал председатель и, еще раз переглянувшись с агрономом, пошел дальше.
Все, что было потом, заставило ребят забыть этот подозрительный случай. Председатель и агроном поздравили усачей с окончанием работ и долго считали, сколько вынуто кубометров земли.
Один Санька запомнил двусмысленный вопрос и многозначительное переглядывание. Как раз это и вынудило его отбросить благие намерения — рассказать ребятам о своих открытиях. «Отец и председатель что-то знают! — решил Санька. — Надо торопиться! Некогда обсуждать со всеми! И автомат нужно перепрятать! Баня — разве это место…»
— Придется вас премировать! — сказал Павел Николаевич, закончив подсчет кубометров. — Но за вами есть еще дельце! Помните? Два дня отдохнете и…
— Электропроводка? — вспомнил Мишук и подмигнул Саньке.
— Справитесь? — спросил председатель.
— Справимся! — весело закричали ребята.
Кричал и Санька. «Два свободных дня! — подумал он. — Везет! Завтра же махну на болото!»
Спал Санька в ту ночь плохо: в голову лезли мысли одна приятнее другой. Камень-следовик он, конечно, найдет сразу! Ведь на него с берега молились — значит, издали видно. А дальше… Дальше Санька знал, что делать! Он нанесет на бумагу лес, болото, ориентиры, тропу. Придет с картой в штаб, выложит ее перед удивленными ребятами и скажет небрежно: «Я тут наметил, где искать следы Димы Большакова. Мишук, назначай, когда пойдем. Поведу я!» Тут он посмотрит на Катю, на младших усачей и добавит: «Команду Гени Сокова возьмем — я обещал! А девчонок брать не стоит. Места гиблые, зверья полно. Автомат надо прихватить. Мишук, выдай десять патронов! Я за все отвечаю!»
