Тайна булавки - [37]

Приятели стали обсуждать вопрос о том, где лучше всего поселиться молодому миллионеру. Тэбу удалось все-таки уговорить Рекса переехать в гостиницу. Зная характер Бэби, он был уверен, что, раз поселившись в его квартире, тот останется в ней навсегда. Затем разговор снова зашел о недавнем убийстве.

— Конечно, лучше всего замуровать эту несчастную подвальную комнату. А теперь, старина, раз уж вы гоните меня из своей квартиры, обещайте мне, по крайней мере, что вы часто будете приходить ко мне обедать.

На том друзья и расстались. А вскоре Тэб услышал, что его друг приступил к перестройке Майфильда.

Одновременно Рекс посетил Карвера, и тот рассказал Тэбу, что Лендер с увлечением говорил ему о своей новой затее, обсуждал все подробности предполагаемой перестройки и вообще пребывал в состоянии какой-то детской восторженности…

— Я хорошо знаю Рекса, — заметил Тэб. — Время от времени он чем-нибудь увлекается, года три назад, например, он вдруг, вопреки желанию дяди, решил стать репортером по уголовным делам и целые дни проводил в библиотеке «Мегафона»… Наши сотрудники даже возненавидели его: какая бы книга им ни понадобилась, она оказывалась у Рекса. Впрочем, его увлечения скоро проходят. Поверьте мне, что недели через три он купит себе удобный гамак и будет валяться в нем с утра до вечера…

В конце недели Тэб получил письмо от мисс Эрдферн.

Я снова в Стон-коттедже. «Джентльмен в черном» больше не страшит меня. Я взяла себе нового дворецкого: он служил в армии, отлично умеет обращаться с оружием… В саду у меня цветут запоздалые розы: не хотите ли приехать полюбоваться на них?.. Дом И Линга почти закончен… Как это ни странно, окрестные жители враждебно настроены к этим несчастным китайцам.

Несколько дней назад я была около строящегося храма и видела И Лига. Он внимательно следит за стройкой второй колонны. Она будет называться колонной «Благодарственные воспоминания» и будет посвящена мне… Какой прекрасный человек И Линг! Как он умеет ценить всякую ничтожную услугу, оказанную ему! Я даже не подозревала о такой его любви ко мне, хотя я часто обедала в его ресторане, — он никогда не говорил со мной о прошлом…

Вы будете удивлены: я учусь стрельбе в цель. Мой новый дворецкий — как это важно звучит, не правда ли? — согласился учить меня, и я каждый день упражняюсь на лужайке позади дома. В первый день я до смерти перепугалась: я не могла себе представить, что звук выстрела так оглушает, что револьвер так отдает, что он такой тяжелый… Тернер (все тот же «мой дворецкий») уверяет, что я делаю успехи и что скоро из меня выйдет отличный стрелок.

Если вы приедете, то моя стрельба вас сильно позабавит. Я, конечно, предпочла бы, чтобы Тернер учил меня стрелять из лука: это гораздо изящнее и больше подходит для женщины. После стрельбы у меня руки совершенно черные…

Тэб несколько раз перечитал это письмо, прежде чем отправиться в Стон-коттедж. По дороге он остановился, чтобы взглянуть на стройку И Линга, и был поражен своеобразной красотой похожей на пагоду дома. Перед ним был разбит цветник. В начале главной аллеи уже высилась одна колонна. Около другой еще хлопотали рабочие.

Вскоре он увидел и самого хозяина, но не сразу его узнал. И Линг был одет в простую синюю рабочую блузу.

— Поздравляю вас, И Линг! — сказал Тэб, подойдя к китайцу и поздоровавшись с ним. — Ваш дом поистине прекрасен!

— Я рад, что вам нравится мое новое жилище. Я ведь выписал из Китая лучшего мастера. И внутреннее убранство будет не хуже! Я убежден, что оно вам тоже понравится…

— Я вижу, что осталось лишь возвести вторую колонну.

— Да… — мечтательно проговорил китаец. — Она будет увенчана драконом, и тогда работа будет окончена. Я чувствую, что в глубине души вы считаете меня чудаком и дикарем. Не правда ли?.. И мои колонны кажутся вам, вероятно, нелепыми и безобразными?..

И Линг редко улыбался, но тут лицо его осветилось добродушной улыбкой.

— О, нет!.. Помилуйте! Я ни одной минуты этого не думал…

— Вы слишком хорошо воспитаны, чтобы прямо сказать об этом.

Он вынул из кармана блузы золотой портсигар и протянул его Тэбу. Закурив, он медленно, с расстановкой, заговорил:

— Для меня — моя колонна «Благодарственных воспоминаний», для вас памятники погибшим на войне — осязаемый символ непреходящего чувства…

— Да вы, кажется, язычник? — удивился Тэб.

Китаец пожал плечами.

— Я верю в Бога как в высшую силу, не поддающуюся определению. Я верю, что Бог подобен ручью, стекающему с гор и питающему реки и озера… Приходят люди и набирают в кувшины воды, у иных эти кувшины прекрасны, у других безобразны… И каждый стремится убедить вас, что лишь вода из его сосуда утолит вашу жажду… Я предпочитаю пить прямо из ручья, встав на колени и зачерпнув ладонью ледяную струю…

— Да вы еще и поэт! — воскликнул Тэб, удивленно посмотрев на китайца.

И Линг ничего не ответил. И вдруг спросил:

— Вы узнали что-нибудь новое об убийстве Брауна?..

— Нет. И Линг, где он скрывался все это время?

— Он был в курильне опиума, — тотчас же и без всякого смущения ответил китаец. — Я завлек его туда по просьбе моего хозяина — Джесса Трэнсмира… Трэнсмир боялся встречи с ним… Из курильни он исчез столь внезапно и неожиданно, что я не успел помешать ему в этом… — Я разыскивал его повсюду, но не нашел… О смерти его я узнал из газет.