Тайна болезни и смерти Пушкина - [132]

1. Противники становятся на расстоянии двадцати шагов друг от друга, за пять шагов назад от двух барьеров, расстояние между которыми равняется десяти шагам.

2. Противники, вооруженные пистолетами, по данному сигналу, идя один на другого, но ни в коем случае не переступая барьера, могут пустить в дело свое оружие.

3. Сверх того принимается, что после первого выстрела противникам не дозволяется менять место для того, чтобы выстреливший первым подвергся огню своего противника на том же расстоянии.

4. Когда обе стороны сделают по выстрелу, то если не будет результата, поединок возобновляется на прежних условиях: противники ставятся на то же расстояние в двадцать шагов; сохраняются те же барьеры и те же правила.

5. Секунданты являются непременными посредниками во всяком объяснении между противниками на месте боя.

6. Нижеподписавшиеся секунданты этого поединка, облеченные всеми полномочиями, обеспечивают, каждый за свою сторону, своею честью строгое соблюдение изложенных здесь условий.

Константин Данзас, инженер-подполковник,

Виконт Д. Аршиак, атташе французского посольства.

С этой роковой бумагой Данзас возвратился к Пушкину. Он застал его дома, одного. Не прочитав даже условий, Пушкин согласился на все. В разговоре о предстоящей дуэли Данзас заметил ему, что, по его мнению, он бы должен был стреляться с бароном Геккерном, отцом, а не с сыном, так как оскорбительное письмо он написал Геккерну, а не Дантесу. На это Пушкин ему отвечал, что Геккерн, по официальному своему положению, драться не может»[226].

Конечно, Пушкина устраивали любые условия поединка, поскольку он был уверен, что, независимо от этих условий, формат дуэли подготовлен так, что он будет непременно убит, что и требовалось. Если внимательно проанализировать эти условия, то в них заложены (или, напротив, не заложены) некоторые нюансы, неприемлемые с точки зрения существующего дуэльного этикета. В этом отношении весьма характерным является второй пункт Условий. Вчитаемся в него: «Противники, вооруженные пистолетами, по данному сигналу…»! В каком виде должен быть дан сигнал? Почему это не определено? Известно, что таким сигналом чаще всего является возглас одного из секундантов: «К барьеру!» или «Сходитесь!» Отсутствие точного формата сигнала и началу дуэли, дало возможность секундантам (или кому-то одному из них) импровизировать формат сигнала: «Противников поставили, подали им пистолеты, и по сигналу, который сделал Данзас, махнув шляпой, они начали сходиться».

Было уже около 5 часов вечера. Сумерки. Причем здесь взмах шляпой одного из секундантов? Такой сигнал отвлекает дуэлянтов, нужно следить за его действиями. Иное дело звуковой сигнал, он не мешает сосредотачиваться дуэлянту, в вечерней тишине хорошо слышен: «К барьеру!» Но Данзас почему-то предпочел дать сигнал взмахом шляпы, находясь вблизи Пушкина, но ясно, что не на линии огня, чтобы он наверняка мог «увидеть» этот сигнал. Ему нужно смотреть в сторону своего секунданта, в то время как Ж. Дантесу все прекрасно видно с расстояния 20 шагов. Кому еще был нужен этот взмах шляпой?

Он нужен был снайперу, находящемуся в здании Комендантской дачи! Сигнал «К барьеру»» он услышать не мог – не позволяло расстояние от места дуэли до комендантской дачи. А каково это расстояние? Обратимся к воспоминаниям Данзаса:

«Данзас не знает, по какой дороге ехали Дантес с д'Аршиаком; но к Комендантской даче они с ними подъехали в одно время. Данзас вышел из саней и, сговорясь с д'Аршиаком, отправился с ним отыскивать удобное для дуэли место. Они нашли такое саженях в полутораста от Комендантской дачи, более крупный и густой кустарник окружал здесь площадку и мог скрывать от глаз оставленных на дороге извозчиков то, что на ней происходило. Избрав это место, они утоптали ногами снег на том пространстве, которое нужно было для поединка, и потом позвали противников».

Итак, на глазок Данзаса, это расстояние равно около 150 саженей или порядка 300 метров[227]. Несмотря на сгущавшиеся сумерки, на фоне снежного покрова взмах шляпой был прекрасно виден и снайпер начал отсчитывать шаги: «раз», «два», «три», «четыре» – огонь!

Здесь срабатывает другой фактор неопределенности второго пункта Условий: «Противники… идя один на другого, но ни в коем случае не переступая барьера, могут пустить в дело свое оружие». Выходит, что переступать барьер нельзя, а с любого расстояния от начала движения до барьера можно?! Это действительно так, поскольку Данзас «выстрелил» не доходя одного шага до барьера, и ему не было высказано никаких претензий, что он не дошел до барьера:

«Пушкин первый подошел к барьеру и, остановясь, начал наводить пистолет. Но в это время Дантес, не дойдя до барьера одного шага, выстрелил, и Пушкин, падая[228], сказал:

– Je crois que j'ai la cuisse fracassée[229].

Секунданты бросились к нему, и, когда Дантес намеревался сделать то же, Пушкин удержал его словами:

– Attendez! je me sens assez de force pour tirer mon coup[230].

Дантес остановился у барьера и ждал, прикрыв грудь правою рукою.

При падении Пушкина пистолет его попал в снег, и потому Данзас подал ему другой.