Тайна Афонской пустыни. Дневник пустынножителя - [39]
«Даруй мне, Господи, Твоё смиренномудрие.
Верую, Господи, помоги, исцели моё неверие.
Господи, научи меня молитве Иисусовой — покаянной, непрестанной, умной, сердечной, самодвижной, чистой, спасительной».
Слова «сердечной» и «самодвижной» отец Рафаил сугубо добавил. Он, кстати, прочтя разрешительную молитву на исповеди, молится над исповедником так: «Даруй, Господи, (имя рек) молитву Иисусову, самодвижную и сердечную».
Ещё на исповеди произошло вот что. Я покаялся в жестокости к животным (случается такое в отношении котов). А отец Рафаил вдруг говорит, смущённо улыбаясь:
— Аввочка, а помнишь, на Валааме была лошадка Пчёлка. Вы меня везли из скита, и она почему-то не хотела идти. Ты её даже проклял. А она умерла.
— Каюсь, батюшка. Каюсь...
Старец мне это сказал, словно это было вчера. А ведь после того случая прошло почти двадцать лет. И батюшка ни тогда, ни после меня не попрекнул. Про проклятие я, к сожалению, совершенно не помню... Вот время пришло и Господь вразумил духовника, он мне напомнил, а я покаялся. Ведь исповедь не отчёт о грехах, где важно перечислить факты. Исповедь — это покаяние, сожаление о поступке, решимость больше так не делать...
Потому и ждёт Господь, пока мы сами придём с покаянием, хотя мог бы нам указать на грех, но ждёт Долготерпеливый, пока сами осознаем и придём в сокрушение.
А батюшка все эти годы, значит, скорбел о моём поступке. И даже кличку лошади помнил...
Каюсь, батюшка, каюсь. Каюсь.
16:00
Кому-то шум моря мешает молиться. А мне вот — соловьи. Они тут так заливаются, что я понял смысл слов известной песни (раньше оказывается не понимал):
Однако дело не в море и не в соловьях, а во мне самом, во внутреннем устроении и состоянии.
Отец Рафаил благословил, ободрил, и сразу соловьиная песнь стала не помехой молитве, а помощницей, напоминая, что вся тварь хвалит своего Творца. Так и море может прообразовать собой то, что мы должны в любую погоду, в любых обстоятельствах жизни петь непрестанную молитвенную песнь Богу. Слава Господу, сотворившему эту многообразную удивительную красоту — от моря до соловья!
...А я вижу, что Господь Иисус Христос, по Своей милости, при всей моей чёрствости, потихоньку творит инока из моего грешного, но хотящего каяться внутреннего человека. Бог постепенно и последовательно отсекает все многочисленные наросты, чтобы дорожил я единственным Сокровищем — Христом. Таков ведь настоящий инок — пустыннолюбец, исихаст.
Таков и наш старец иеросхимонах Рафаил. Всё готовый отдать, лишь бы быть со Сладчайшим Спасителем Иисусом Христом — Истиной и Любовью.
Пусть море славит Господа мощным прибоем, соловьи — умилительными трелями, цветы афонские — свежестью и ароматом, солнце — весенней нежностью, горы — вечной неизменной исихией своей. И я, грешный, беру чётки, иду с молитвою Иисусовой в афонские благословенные дебри — славить Господа за милость Его.
29 марта
Сегодня пасмурно, соловьи не поют. Но тепло. Тепло и от той мысли, что сегодня пять месяцев, как я на Святой Горе Афон, в Уделе Пречистой Богородицы. Именно сюда, в ущелье Трёх Братьев, я приехал тогда. И пробыл первые дни...
Только что проводили нашего авву до причала, он отбыл в соседнюю келлию Рождества Святого Иоанна Предтечи. А я иду кашеварить для братии.
Между прочим, отец Рафаил сказал, что совсем не моется, потому, что как помоется, обязательно заболеет. Только иногда обтирается тёплым влажным полотенцем.
Перед отъездом батюшка сидел на стульчике, на берегу. Вдали виднелась Гора Афон. Отец Рафаил перебирал чётки и говорил: «На нас нападают вражьи помыслы уныния, гордости, суетности, нечистоты. А мы их Иисусовой молитвой и крестным знамением сбиваем, как зенитки сбивают вражеские самолёты. Они атакуют, а мы сбиваем!», — и он показал как нужно с молитвой и крестным знамением осенять пространство вокруг себя на все четыре стороны.
Ещё отец Рафаил сказал: «Некоторые представляют старцев какими-то только мягкими, а они, например, современные старцы Иосиф Исихаст и Паисий Святогорец — мужественные, сильные люди. Нам нужна не расслабленность, а гранитное мужество и нежное сердце».
...Проводили батюшку. Хочется плакать. Но сдержусь. Старец призывал к духовному мужеству.
30 марта
16:30
Был у батюшки в келлии Рождества Святого Иоанна Предтечи. Беседовали, гуляя по тропке, бегущей вдоль весёлого весеннего ручья по обрывистому ущелью.
Потом трапезничали. И...! С помощью Царицы Небесной начали подробную историю Братства и жизни батюшки. Давно, очень давно я об этом думал, и для меня чудо, что удалось начать.
Батюшка смиряется и повторяет, что не хочет, чтобы о нём была книга. Разумеется, я уверил его, что сейчас ничего публиковаться не будет. А всё готовящееся к печати, буду сверять с ним. Уточнил, можно ли печатать после земной кончины батюшки. Он благословил. Я также пояснил, что неизвестно, что ждёт нас всех в ближайшее время, а потому важно использовать любую дарованную возможность.
Помолились и начали запись истории на старом диктофончике, на какие-то писанные-перезаписанные потрёпанные аудиокассеты (ничего более подходящего не нашёл). Наверно, так убого только и могло быть положено начало записи жизни истинного аскета, исихаста и неотмирного человека, иеросхимонаха Рафаила.
Книга монаха Салафиила (Филипьева) «Исихаст» — практическое руководство, основанное на опыте современных носителей древней православной традиции исихазма, для всех, кто стремится к умному деланию и молитве Иисусовой, чтобы соединиться со Христом, Который дает человеку истинный покой. Автор свидетельствует: «С тех первых дней, как узнал я о молитве Иисусовой, ничего другого — лучшего — не нашел. Всегда я это понимал душой, но как-то уходил «на страну далече». А Бог по молитвам старца возвращал и возвращал меня в Отчий дом непрестанной молитвы». Монах Салафиил (Филипьев), ранее известный как инок Всеволод, — член Союза писателей России, подвизается в пустынной келье на Святой Горе Афон.