Тайна аббата Соньера - [79]

Когда он вновь оказывается рядом с девушкой и показывает ей свою находку, она падает к нему в объятия и начинает плакать, но он не знает, от счастья ли или от печали эти слезы.

На следующий день, как только родители Мари отправились на работу в Эсперазу, они закрылись в пасторском доме и стали ждать Будэ, к которому был послан пастух с письмом.

Три часа спустя аббат из Ренн-ле-Бэн стучится к ним в дверь. Мари открывает ему. На его лице видны нервные подергивания.

— Итак? — говорит он.

— Он вас ожидает в своем рабочем кабинете.

Не удосуживаясь даже снять свое пальто с широкими складками, он направляется в другое помещение, унося с собой ледяное дыхание улицы. Он хочет попасть к Соньеру, но рукоятка на двери рабочего кабинета крутится без особого результата.

— А ключ-то у меня, — говорит Мари.

— Это что, так важно?

Мари не отвечает. Ключ уже в замочной скважине и поворачивается, высвобождая створку двери, которая издает скрипучий звук, когда Будэ толкает ее.

Беранже стоит, руки его положены плашмя на стол. А между его рук лежит золото. Четыре слитка из чистого золота, у которого не холодное свечение зимних звезд, а теплое сияние дневного светила.

Чувствуя, что он задыхается от внезапного волнения, Будэ не удается произнести ни единого слова. Мечта, которая неотступно преследует Сион на протяжении веков, приняла вдруг реальную форму.

Как будто желая раздразнить его еще сильнее, Беранже бросает:

— Шестнадцать килограммов, Будэ! И там еще есть в сто раз больше, под вершиной по имени Пик.

Не отрываясь, Будэ смотрит с вожделением на золото. В тот момент, когда он не может не позволить своей руке пощупать его, ему бы очень хотелось притвориться и изобразить глубокое отвращение к этому металлу, но всякое сопротивление напрасно.

— Вы можете взять их, — продолжает Беранже, — они ваши. Вам останется только перечислить причитающуюся мне часть в наличных деньгах на мои счета. Таковы условия нашего соглашения, не правда ли?

Будэ не нравится надменный тон Беранже. В этот миг сила злопамятства разрушает магнетизм, который слитки оказывают на него, и он злобно смотрит на Мари, прежде чем встретиться со злым взглядом Соньера.

— Как вы намереваетесь забрать остальное? — наконец спрашивает он с агрессивным видом.

— У меня на этот счет есть одна идея, но, само собой разумеется, что я не смогу хранить его здесь.

— Что вы тогда предлагаете?

— Знаете ли вы развалины в Капиа?

— Да.

— В нескольких метрах ниже находятся ручей Фагустр и камень в форме сердца. Он полый в своей нижней части, я буду туда складывать все свои находки каждый день в три часа после полудня. Вам предстоит забирать их при помощи братьев.

— Договорились, Соньер, мы так и поступим. Однако одна вещь меня удивляет…

— Какая вещь?

— Что вы нашли только слитки.

— Я не продолжал своих поисков вне этой галереи.

— Продолжите их, ну, продолжите же их!

— Когда мне удастся полностью вывезти мою первую находку.

— Но вам ничего не стоит попробовать и проинформировать нас.

— Цена жизни вам кажется не очень высокой… Кто нам скажет, что в этом подземелье нет ловушек?

— Все это вздор и чепуха, ваши ловушки!

— Вспомните, Будэ: ДАГОБЕРУ II КОРОЛЮ И СИОНУ ПРИНАДЛЕЖИТ ЭТО БОГАТСТВО И ОНО ЕСТЬ СМЕРТЬ. Почему бы вам самому не отправиться туда?

— Я слишком стар.

— А братья?

— Только один должен знать место, где находятся сокровища. Мы доверяем только одному человеку, и этот человек вы!

— А Мари?

— Мари будет держать язык за зубами, она вас слишком любит для того, чтобы рисковать потерять вас.

— Меня от вас тошнит, Будэ. Забирайте свое золото и проваливайте.

— Мы снова увидимся, когда вы опустошите галерею, — сердито говорит Будэ, пододвигая слитки к мешку, который Мари только что положила на край стола.

Будэ собирает слитки в кучу. Его лицо кажется окаменевшим навечно с этими почтенными морщинами, складками и извилистыми бороздами. Пальцы лихорадочными и беспорядочными движениями пытаются нервно раскрыть мешок, затянутый узкими кожаными ремешками, и все это продолжается несколько гнетущих секунд. Потом он вешает мешок на плечи и покидает, не говоря ни слова, пасторский дом.

Долгое время в доме не слышно ни одного звука, за исключением гудения и свиста дров в камине. Потом Мари снова берет щетку и тряпку, медленнее, более задумчиво, чем прежде. Беранже отправляется в церковь с задумчивым видом.

Они оба испытывают одну и ту же тревогу. Их совесть погружена во мрак ночи и мучается от такой сухости, что они больше не могут вкушать духовные ценности.

Что же сокрыто в горе дальше за золотом?

Глава 19

Мари и Беранже крепко обнимаются перед входом в подземелье и долго молча смотрят друг на друга. В галерее больше не осталась золота, надо будет двигаться дальше. Последний слиток, самый тяжелый, был помещен накануне в камень у ручья Фагустр.

Видя, как они уходят каждый день в один час после полудня, жители Ренна стали задавать себе вопросы. Куда направляется их священник, прихватив с собой заплечную корзину? Что прячет Мари в своей котомке? Ответ им дала Александрина:

— Они приносят с собой белые камни. Они намереваются украсить ими сад при пасторском доме и подступы к церкви. Идемте со мной, я знаю, где они разгружают свою корзину.