Таякан - [20]

— Идти нам недалеко. Разгружай свой рюкзак в кабине. Запихивай в него ящик. Второй на левое плечо, карабин — на правое. С предохранителя снять. Теперь — в путь.

— А гитару взять можно? — спросил Ричард.

— Только не спутай ее в темноте с карабином.

У моста они оглянулись. «Ифа» погружалась в зеленую пучину чичикате. Мотор заглох, и слышен лишь был тревожный крик птиц и нарастающий шум деревьев — предвестник скорого ливня.

Первым на подвесной мост ступил Дуглас. Две, параллельно натянутые толстые веревки с бамбуковыми поперечинами и третья веревка на уровне пояса — вот и весь мосток. Держаться за веревку Дуглас не мог. Левой и правой руками он придерживал ящики на плечах. Еще два ящика милисиано закрепил на груди и спине. По мостку он шел, как бы пританцовывая. Когда колебание натянутых веревок затухало, Дуглас ловил момент равновесия и делал очередной шаг.

Ветер усилился, первые капли дождя, крупные, величиной со спелую фасолину, спугнули птиц, дробно ударили по листьям и пенящейся реке. Когда Дуглас достиг середины, мосток «разыгрался» и больше походил на качели, установленные на праздничной фиесте.

Предвидя желание Ричарда броситься на помощь, Дуглас, не оборачиваясь, крикнул:

— Оставайся на месте!

Теперь милисиано двигался по мостику мягкими, стелющимися шагами, почти не отрывая ног от бамбуковых перекладин, скользких от дождя и речных брызг.

Ричард дотронулся до натянутых, как гитарные струны, веревок и с вызовом посмотрел на стоящие у ног ящики. Он мысленно двигался за Дугласом, нащупывая ногой бамбуковые поперечины.

Последний отрезок мостка, где «качка» была слабой, Дуглас пробежал. Сложил ящики на траву и, развернувшись, направился в обратный путь. Теперь он шел увереннее.

— Я бы сам донес! — встретил милисиано Ричард.

— О, это философский вопрос! — Дуглас тяжело дышал. На кончике носа свисала капля дождя. — Поговорим об этом на том берегу. А теперь подставляй плечи под рюкзак. Второй ящик — мой.

— От этого Чертова моста, — Дуглас поднял ящик на плечо и сунул под него пучок травы, — ноги как ватные. Пойдешь первым. Схватись за веревку, но не очень-то на нее надейся.

Парой идти оказалось легче. Мост не мог раскачиваться в такт шагу. Милисиано и Ричард шли не в ногу, таким образом гася его колебания. Мосток поскрипывал, топорщился, но не превращался в качели.

На берегу, упав в мокрую траву, они подставили дождю лица.

— Как мы его? — переводя горячее дыхание, прихвастнул Ричард. — Он — влево, он — вправо. А мы — стоим... Что? — вдруг перепугался он, взглянув на Дугласа.

— Дождь. Какой чудесный дождь! — Дуглас крепко хватил Ричарда по плечу и, заразительно смеясь, подхватил ящик с патронами.

СИЛЬНЕЕ ВСЕХ — ВЛАДЕЮЩИЙ СОБОЙ

— ПОЙДЕМ по горному откосу! — услышал Ричард голос Дугласа. — Удержаться на нем трудно, но так ближе. Ты слышишь меня, юноша?

Ночной ливень, предупредив о своем приближении порывистым ветром и крупными каплями, набирал ураганную силу. Когда путники преодолели первый некрутой подъем, он уже бушевал как опрокинутый на землю океан.

В полной темноте, пробиваясь сквозь водяную завесу, они сошли с тропы.

— Одну ногу ставь выше! - Дуглас старался перекричать шум ливня, — другую — ниже. И всматривайся: твой ориентир — моя спина. Таращь глаза, впивайся, а то влетишь в расщелину...

Итак, мы вернули нашего читателя к эпизоду, с которого начиналось наше повествование. Но что мы тогда знали о Ричарде? Почти ничего — он юн и вместе с милисиано Дугласом несет куда-то ящики с патронами. Теперь же, прошагав с Ричардом почти день, мы познакомились с ним ближе. И справедливо восстанавливая последовательность событий, мы подошли к тому моменту, когда наши путники вышли к покинутому людьми ранчо.

— Час отдыха, эрмано! — скомандовал Дуглас и первым ступил в проем двери.

Подобрав у входа пучок сухой травы, он поднес его к зажигалке и, отстранившись назад, крикнул:

— Быстрее палку!

В сухом углу у стены шипел потревоженный клубок змей.

— Вы, милые сосиски, как и мы — незваные гости, — концом длинной палки Дуглас цеплял змей и выпроваживал их под дождь. — Но вы — отдохнувшие и ленивые. А мы? Так что все справедливо...

Дуглас, казалось, совсем не обращал внимания на мечущихся над ним летучих мышей. Громоздкие тени метались по стенам в отблесках огня, и все это напоминало сцены из фильмов ужасов, каким-то странным образом наводнивших однажды Манагуа. Видеокассеты находили у дверей молодежных центров и школ, в палатах госпиталя и в ресторане. Словно сделанные под копирку, яркие, холодящие кровь фильмы рассказывали, например, о том, как в мирный городок на берегу моря врываются «красные»! Они стреляют в стариков и детей, грабят дома, магазины и насилуют девчонок. В городке паника, всех охватил ужас, телефонной связи нет. Помочь жителям городка никто не может... И тогда появляется — ОН, герой и супермен с железными мускулами, не знающий сомнений и чувства жалости, но в душе справедливый и честный. Он один уничтожает батальоны «красных» — этих коварных русских и кубинских чудовищ.

Ричард знал, что все показанное в этих фильмах — вранье, знал, что эти самые «красные» — настоящие друзья Никарагуа. Самолетами и кораблями они везут лекарства и тетради, машины и оружие, станки и рис. Советских и кубинских моряков Ричард видел в порту Коринто. Веселые, крепкие парни разгружали корабли с хлебом. И все же понимая, что эти фильмы все — вранье, притом вранье злое, специально придуманное, Ричард ничего не мог с собой поделать — он искренне восхищался силой и везучестью киногероя, его умением виртуозно владеть ножом, винтовкой, бритвой, приемами каратэ. Какие сокрушительные удары он наносил врагам! Газетные статьи о том, что эти фильмы «насаждают в сознании людей культ насилия и индивидуализма», не раскрывали тайны киногероя. Наоборот, его неуязвимость и загадочность заставляли подражать. И получалось так, что «внутренний» спор с киногероем Ричард все время проигрывал, не находя нужных аргументов.