Татьяна Пельтцер. Главная бабушка Советского Союза - [77]
Менахем. О, мама! Смотрите! Нас встречают с музыкой! Что я вам говорил?
Мама. Разве сегодня праздник?
Менахем. Это деревня, мама… Здесь всегда праздник. Чувствуете воздух? Сплошной кислород… Вдыхайте, мама, вдыхайте.
Мама. Меня в поезде так трясет…
Менахем. Мама, мы не в поезде… Мы приехали. Сориентируйтесь, мама…
Из-за путаницы в телеграмме, Менахем с матерью приехали пожить к Тевье-молочнику (пьеса написана по мотивам произведений Шолома-Алейхема), который со своей большой семьей как раз собирался ехать пожить к ним. Такая вот ситуация. Это выглядело смешно и трагично.
«Почему смех? Тевье, почему смех?» – спрашивала Берта.
«А что нам еще остается в этой жизни, Берта? – отвечал Евгений Леонов, игравший роль Тевье. – Что еще? Играй, Йоселе…»
Занавес медленно опускался… Две последние реплики выражали идею спектакля. А что нам еще остается в этой жизни? Только смеяться!
Зрители аплодировали, вызывая актеров по многу раз. Татьяне Ивановне всякий раз дарили по нескольку букетов, которые в гримерную нес за ней Абдулов. «Мне кажется, что я сегодня играла плохо, – волновалась Татьяна Ивановна. – Явно хуже, чем в прошлый раз». – «Ну что вы, Татьяна Ивановна, – успокаивал Абдулов. – Вы и в прошлый раз играли замечательно, и в этот. Вы же по-другому не умеете». – «Да, не умею, – кивала Татьяна Ивановна. – Не научилась».
Да, играть плохо она так и не научилась. За всю свою долгую жизнь…
В июне 2014 года, в канун 110-летия со дня рождения Татьяны Ивановны, Марк Захаров сказал в интервью, данном газете «Вечерняя Москва»: «Татьяна Пельтцер – это моя самая большая любовь в жизни. Она 30 лет проработала в Театре сатиры и ушла за мной в «Ленком». И в «Ленкоме» ее ждали несколько замечательных ролей: в спектаклях «Мои надежды», «Хория» и особенно в «Поминальной молитве» – это был незабываемый выход в финале и коленопреклоненная сцена. В «Поминальной молитве» она создавала особый эффект финала. Ее очень любили люди. Она олицетворяла старшее поколение, которое не унывает, остается молодым и полным оптимизма».
Очень точно сказано. Татьяна Ивановна всегда такой и была – молодой и полной оптимизма. Оптимизм – фамильная пельтцеровская черта.
Глава последняя
Очень коротко о печальном
Уж сколько их упало в эту бездну,
Разверстую вдали!
Настанет день, когда и я исчезну
С поверхности земли.
Марина Цветаева, «Уж сколько их упало в эту бездну…»
Начало девяностых было печальным для Татьяны Ивановны.
Развилась сенильная деменция – потеря памяти, паранойя.
Настал день, когда ее пришлось госпитализировать. Сложилось так, что Театр имени Ленинского комсомола был в тот момент на гастролях.
Психиатрические больницы – не санаторий, но тогда, в 1991-м, на закате социализма, там был мрак и ужас. В подробности вдаваться не хочется, но для тех, кто не застал те времена, придется сделать краткий набросок. Время тотальной нехватки всего – средств, медикаментов, сотрудников, продуктов. Давно не ремонтируемые помещения, переполненные палаты, отсутствие должного лечения, отсутствие должного ухода, скудная пища. Чужие люди вокруг, незащищенность, неприкаянность, безысходность, страдание…
Ольга Аросева вспоминала, как она приехала в больницу к Татьяне Ивановне вместе с директором Театра сатиры Мамедом Агаевым и что она там увидела: «Она (Пельтцер – А.Ш.) вся в крови была, расцарапанная. Врач сказал, что дерется, очень агрессивная. Ничего страшнее в своей жизни, чем в этом доме, я не видела – сумасшедшие старухи шныряли как мыши. Татьяна к нам вышла, Мамед только смотрел в окно и рыдал. А она мне: «Возьми меня отсюда». Забыла мое имя, но когда врач спросил ее, кто я, напряглась: «Друг мой». Когда я сказала, что на гастроли едем, она вдруг спросила: «А подруга моя едет?» – «Токарская, что ли? Да, едет». – «Вот б…» – вдруг сказала Татьяна Ивановна. Тогда я нашла Инну Чурикову, и из Ганнушкина Татьяну Ивановну перевели в другую больницу, более-менее приличную»[93].
Выйдя из больницы, Татьяна Ивановна вернулась на сцену. У нее тогда было две роли – в «Трех девушках в голубом» и в «Поминальной молитве». С каждым днем играть становилось все труднее и труднее, но Татьяна Ивановна играла. Она говорила, что жизнь ее закончится в тот день, когда ей придется уйти со сцены.
На последних своих выходах в «Поминальной молитве» Татьяна Ивановна реплик практически не произносила. Действие вытягивал Александр Абдулов, а она просто смотрела в зал глазами, полными слез – прощалась.
В зале многие плакали. И на сцене тоже плакали.
Болезнь прогрессировала. Весной 1992 года Татьяну Ивановну госпитализировали повторно. В больнице она упала, сломала шейку бедра и уже не могла ходить. Такой перелом в таком возрасте (на тот момент Пельтцер было восемьдесят восемь лет) при отсутствии тщательного ухода – это приговор. Длительная обездвиженность приводит к развитию пролежней, которые осложняются инфицированием, и к застою в легких, что чревато пневмониями. Кроме того, резко повышается вероятность образования тромбов.
Татьяна Ивановна Пельтцер скончалась 16 июля 1992 года в больничной палате.
Похоронена она в Москве на Введенском кладбище рядом с отцом, матерью и братом.
Эта книга предназначена для тех, кто не привык киснуть перед телевизором или зависать над смартфоном. Она для любознательных людей, которые готовы дать пищу уму, вспомнить давно забытое или узнать что-то новое. Эта книга – не учебник, не руководство и не задачник, а сборник бесед на химические темы. Форма подачи материала легкая и ни к чему не обязывающая. Каждая глава начинается с чего-то «отвлеченного», что на первый взгляд может вообще не иметь никакого отношения к химии, а затем разговор от отвлеченного переходит к конкретному.
Перед вами – один из самых увлекательных романов Андрея Шляхова. Холодный кафельный пол, угрюмые санитары, падающие в обморок студенты-медики. Бывалый доктор Данилов оказывается в морге, к счастью пока как сотрудник этого таинственного учреждения. Изнанка жизни патологоанатомов еще страшнее, чем видится нам, простым обывателям. Вперед, в царство Аида, только не оглядывайтесь и не закрывайте книгу – все самое интересное только начинается.
Много куда закидывала судьба доктора Данилова, но выступать в роли судебного эксперта ему еще никогда не доводилось. Впрочем, выступить ему так и не довелось, но он старался сделать все возможное для защиты несправедливо обвиненного коллеги… «Правосудие торжествует даже в тех случаях, когда у него нет для этого оснований», говорил Конфуций.
Кожно-венерологический диспансер — самое таинственное из всех медицинских учреждений. Здесь не задерживаются те, кто не умеет держать язык за зубами… Доктор Данилов думал, что нашел спокойную работу, но очень скоро понял, что он ошибся. Сифилис и гонорея излечимы, глупость — нет.КВД — это место, где надо всегда быть начеку. Стоит однажды расслабиться — и ты пропал. Но самое интересное в кожно-венерологическом диспансере — это не диагнозы, а причины заболеваний. Вот тут-то и начинается самый настоящий триллер с элементами комедии.
Склиф – это не институт и не больница. Это особый мир. Доктору Данилову посчастливилось» устроиться на работу в место, которое называют и «Кузницей здоровья», и «Фабрикой смерти», и «Главной помойкой Минздрава».Вы знаете, сколько существует способов самоубийства и что делают с несостоявшимися смертниками врачи? Что хуже – отравиться дорогим героином или дешевым нашатырем? Герои и подлецы, циники и святые…Некоторые говорят, что Склиф – это нечто среднее между бойней и церковью.Сколько можно продержаться в главном институте Скорой помощи Данилов не знал, тем более, после одного страшного случая.
Покидая Москву, доктор Данилов и представить не мог, в каких условиях ему придется работать в провинции. Ужас, ужас. Ужас и еще десять раз ужас — вот что такое сельская больница. Столичная медицина отличается от провинциальной ровно настолько, насколько Москва отличается от всей остальной России.Но, тем не менее, и здесь живут люди. Если попадете в Сельскую больницу, не спешите отчаиваться. Некоторым счастливчикам удается выйти отсюда живыми…
В последние годы почти все публикации, посвященные Максиму Горькому, касаются политических аспектов его биографии. Некоторые решения, принятые писателем в последние годы его жизни: поддержка сталинской культурной политики или оправдание лагерей, которые он считал местом исправления для преступников, – радикальным образом повлияли на оценку его творчества. Для того чтобы понять причины неоднозначных решений, принятых писателем в конце жизни, необходимо еще раз рассмотреть его политическую биографию – от первых революционных кружков и участия в революции 1905 года до создания Каприйской школы.
Книга «Школа штурмующих небо» — это документальный очерк о пятидесятилетнем пути Ейского военного училища. Ее страницы прежде всего посвящены младшему поколению воинов-авиаторов и всем тем, кто любит небо. В ней рассказывается о том, как военные летные кадры совершенствуют свое мастерство, готовятся с достоинством и честью защищать любимую Родину, завоевания Великого Октября.
Автор книги Герой Советского Союза, заслуженный мастер спорта СССР Евгений Николаевич Андреев рассказывает о рабочих буднях испытателей парашютов. Вместе с автором читатель «совершит» немало разнообразных прыжков с парашютом, не раз окажется в сложных ситуациях.
Из этой книги вы узнаете о главных событиях из жизни К. Э. Циолковского, о его юности и начале научной работы, о его преподавании в школе.
Со времен Макиавелли образ политика в сознании общества ассоциируется с лицемерием, жестокостью и беспринципностью в борьбе за власть и ее сохранение. Пример Вацлава Гавела доказывает, что авторитетным политиком способен быть человек иного типа – интеллектуал, проповедующий нравственное сопротивление злу и «жизнь в правде». Писатель и драматург, Гавел стал лидером бескровной революции, последним президентом Чехословакии и первым независимой Чехии. Следуя формуле своего героя «Нет жизни вне истории и истории вне жизни», Иван Беляев написал биографию Гавела, каждое событие в жизни которого вплетено в культурный и политический контекст всего XX столетия.
Автору этих воспоминаний пришлось многое пережить — ее отца, заместителя наркома пищевой промышленности, расстреляли в 1938-м, мать сослали, братья погибли на фронте… В 1978 году она встретилась с писателем Анатолием Рыбаковым. В книге рассказывается о том, как они вместе работали над его романами, как в течение 21 года издательства не решались опубликовать его «Детей Арбата», как приняли потом эту книгу во всем мире.