Татьяна Пельтцер. Главная бабушка Советского Союза - [75]
Татьяна Ивановна была не первой и не единственной исполнительницей роли Стивен. Изначально в этой роли были заняты актрисы Лидия Рюмина и Зоя Кузнецова. После смерти Рюминой в 1982 году ее роль перешла к Татьяне Ивановне. У каждой из этих трех замечательных актрис получалась своя, непохожая на других, старуха. Рюмина играла старую пройдоху, прошедшую огонь, воду и медные трубы, жестокую, безжалостную, расчетливую. В исполнении Кузнецовой Стивен выглядела мягче. Татьяна Ивановна показала зрителям, если так можно выразиться, «типично пельтцеровскую старуху», в которой хорошее мешалось с плохим, и этот «коктейль» был обильно приправлен юмором. Когда она говорила Ламме: «Мои девочки семей не разбивают, это для нас святыня… Семью разбивают честные женщины – они в душу лезут и денег берут больше…» – в зале смеялись до слез. И так же смеялись, когда слышали: «Всех? Не надорвешься ли? Я боюсь за твою жизнь!» – сказанное уже Караченцову. А когда она говорила Калликен: «Это – Уленшпигель! Не спускай с него глаз. Я приведу рыбника…» – на ее лице отображалась такая борьба чувств – и жажда наживы, и жалось к Тилю, и сознание того, что она не может поступить иначе… Если бы в зале (ну, допустим такое, хоть это и невероятно) нашелся бы человек, не знающий, кто такая Татьяна Пельтцер, то уже по одной этой реплике он понял бы, что перед ним великая драматическая актриса.
Три разноплановые, глубокие, интересные роли, каждая из которых, вне всякого сомнения, достойна таланта Татьяны Ивановны… Но Авдотья Назаровна, ткачиха Надежда и старуха Стивен это далеко не все, что Пельтцер сыграла на сцене Театра имени Ленинского комсомола.
В 1977 году Марк Захаров поставил по пьесе Иона Друцэ «Именем Земли и Солнца» (которая в свою очередь была написана автором по мотивам собственной повести «Запах спелой айвы») замечательный спектакль «Хория» с Александром Збруевым в главной роли. Несколько позже, в 1981 году этот спектакль был записан для телевидения. «Хория» – трогательный спектакль любви к родной земле, в котором отчетливо звучит религиозная тема, бывшая в то время если не под запретом, то, во всяком случае, не в чести. Молодой учитель истории Хория Миронович рассказывает своим ученикам легенды о старинной звоннице, пытается привить им любовь к малой родине, с которой, как известно, начинается любовь к Родине большой. Энтузиазм учеников вызывает непонимание и недовольство у ограниченного директора школы, который считает рассказы учителя проявлением «религиозного мракобесия». Финал пьесы одновременно и печален, и оптимистичен. Звонница сгорает, учитель увольняется из школы и уезжает из села. Но остается то, что он посеял в душах своих учеников…
Татьяна Ивановна сыграла в Хории школьную уборщицу тетушку Арвиру, простую, добрую, мудрую и скромную женщину, которая, отдав войне мужа и сына, сделала из уборки школы главное дело своей жизни. Простые, добрые, мудрые и скромные женщины – это излюбленный (если не сказать – «заезженный») драматургический типаж. Очень опасно для актрисы играть простую, добрую, мудрую и скромную женщину. Можно, самой того не заметив, скатиться в бездны шаблонности, но Татьяна Ивановна избежала этой опасности. Глядя на нее, так и хочется воскликнуть следом за Ионом Друцэ: «Ну что за прелесть эта тетушка Арвира, чего бы стоила эта школа без нее и без ее песни!»
В 1978 году Татьяна Ивановна сыграла Клару Цеткин в «Революционном этюде» Михаила Шатрова, а в 1986-м Надежду Крупскую в его же «Диктатуре совести». Эти спектакли (пьесы), разделенные восьмилетним периодом, за который в истории Советского Союза успело измениться очень многое, очень похожи друг на друга своей «революционной» составляющей. Слово «революционной» не случайно взято в кавычки. И в семидесятые, и в восьмидесятые было модно припадать к истокам, обращаться к началам, искать ответы на насущные вопросы в недавнем прошлом. Разница лишь в том, что в семидесятые фразу «Ленин все представлял иначе» говорили шепотом, а начиная с середины восьмидесятых произносили громко. Как себе все представлял Ленин, обывателю (зрителю) лучше было бы и не знать, но дело не в этом, а в том, что подобные пьесы время от времени должны были появляться на сцене любого советского театра. И не надо гневно произносить слово «конъюнктурщина». У каждого времени свои законы, разве не так?
Говорить о том, удались или не удались Татьяне Ивановне образы Клары Цеткин и Надежды Крупской, вряд ли имеет смысл. Среди прочих ролей, сыгранных нашей героиней, две эти роли стоят особняком. Он не заслуживают разбора. Можно сказать, что то был своеобразный налог на право заниматься актерской профессией. Вынь да положь, то есть – возьми и сыграй, чтобы у тебя и театра в целом была возможность работать. Татьяна Ивановна шутила в 1986 году: «Повысили меня, была Кларой Цеткин, а теперь стала Крупской!» Смешно, да. Если какие-то роли Татьяны Ивановны и заслуживают определения «неинтересные», так это роли Цеткин и Крупской. Впрочем, играла она их со своей обычной живостью…
Но зато невероятно интересной и невероятно яркой была роль Федоровны в спектакле «Три девушки в голубом». Блестящая драматургия Людмилы Петрушевской, блестящая постановка Марка Захарова, блестящая игра Татьяны Пельтцер, Инны Чуриковой, Елены Фадеевой и других актеров… «Три девушки в голубом» и «Поминальная молитва», о которой будет сказано чуть позже, – это лучшие постановки «Ленкома» восьмидесятых годов прошлого века. В 1988 году «Три девушки» были экранизированы, и любой желающий может насладиться этим спектаклем и оценить пронзительный «мини-монолог» Федоровны в спектакле «Нахальство – второе счастье». По сути дела, эта пьеса должна была называться «Три девушки в голубом и Федоровна», настолько велика в спектакле (пьесе) роль героини Татьяны Ивановны. Убери ее – и пьеса развалится.
Перед вами – один из самых увлекательных романов Андрея Шляхова. Холодный кафельный пол, угрюмые санитары, падающие в обморок студенты-медики. Бывалый доктор Данилов оказывается в морге, к счастью пока как сотрудник этого таинственного учреждения. Изнанка жизни патологоанатомов еще страшнее, чем видится нам, простым обывателям. Вперед, в царство Аида, только не оглядывайтесь и не закрывайте книгу – все самое интересное только начинается.
Эта книга предназначена для тех, кто не привык киснуть перед телевизором или зависать над смартфоном. Она для любознательных людей, которые готовы дать пищу уму, вспомнить давно забытое или узнать что-то новое. Эта книга – не учебник, не руководство и не задачник, а сборник бесед на химические темы. Форма подачи материала легкая и ни к чему не обязывающая. Каждая глава начинается с чего-то «отвлеченного», что на первый взгляд может вообще не иметь никакого отношения к химии, а затем разговор от отвлеченного переходит к конкретному.
Кожно-венерологический диспансер — самое таинственное из всех медицинских учреждений. Здесь не задерживаются те, кто не умеет держать язык за зубами… Доктор Данилов думал, что нашел спокойную работу, но очень скоро понял, что он ошибся. Сифилис и гонорея излечимы, глупость — нет.КВД — это место, где надо всегда быть начеку. Стоит однажды расслабиться — и ты пропал. Но самое интересное в кожно-венерологическом диспансере — это не диагнозы, а причины заболеваний. Вот тут-то и начинается самый настоящий триллер с элементами комедии.
Покидая Москву, доктор Данилов и представить не мог, в каких условиях ему придется работать в провинции. Ужас, ужас. Ужас и еще десять раз ужас — вот что такое сельская больница. Столичная медицина отличается от провинциальной ровно настолько, насколько Москва отличается от всей остальной России.Но, тем не менее, и здесь живут люди. Если попадете в Сельскую больницу, не спешите отчаиваться. Некоторым счастливчикам удается выйти отсюда живыми…
Склиф – это не институт и не больница. Это особый мир. Доктору Данилову посчастливилось» устроиться на работу в место, которое называют и «Кузницей здоровья», и «Фабрикой смерти», и «Главной помойкой Минздрава».Вы знаете, сколько существует способов самоубийства и что делают с несостоявшимися смертниками врачи? Что хуже – отравиться дорогим героином или дешевым нашатырем? Герои и подлецы, циники и святые…Некоторые говорят, что Склиф – это нечто среднее между бойней и церковью.Сколько можно продержаться в главном институте Скорой помощи Данилов не знал, тем более, после одного страшного случая.
Много куда закидывала судьба доктора Данилова, но выступать в роли судебного эксперта ему еще никогда не доводилось. Впрочем, выступить ему так и не довелось, но он старался сделать все возможное для защиты несправедливо обвиненного коллеги… «Правосудие торжествует даже в тех случаях, когда у него нет для этого оснований», говорил Конфуций.
В декабре 1971 года не стало Александра Трифоновича Твардовского. Вскоре после смерти друга Виктор Платонович Некрасов написал о нем воспоминания.
Автор — полковник Красной армии (1936). 11 марта 1938 был арестован органами НКВД по обвинению в участии в «антисоветском военном заговоре»; содержался в Ашхабадском управлении НКВД, где подвергался пыткам, виновным себя не признал. 5 сентября 1939 освобождён, реабилитирован, но не вернулся на значимую руководящую работу, а в декабре 1939 был назначен начальником санатория «Аэрофлота» в Ялте. В ноябре 1941, после занятия Ялты немецкими войсками, явился в форме полковника ВВС Красной армии в немецкую комендатуру и заявил о стремлении бороться с большевиками.
Выдающийся русский поэт Юрий Поликарпович Кузнецов был большим другом газеты «Литературная Россия». В память о нём редакция «ЛР» выпускает эту книгу.
«Как раз у дверей дома мы встречаем двух сестер, которые входят с видом скорее спокойным, чем грустным. Я вижу двух красавиц, которые меня удивляют, но более всего меня поражает одна из них, которая делает мне реверанс:– Это г-н шевалье Де Сейигальт?– Да, мадемуазель, очень огорчен вашим несчастьем.– Не окажете ли честь снова подняться к нам?– У меня неотложное дело…».
«Я увидел на холме в пятидесяти шагах от меня пастуха, сопровождавшего стадо из десяти-двенадцати овец, и обратился к нему, чтобы узнать интересующие меня сведения. Я спросил у него, как называется эта деревня, и он ответил, что я нахожусь в Валь-де-Пьядене, что меня удивило из-за длины пути, который я проделал. Я спроси, как зовут хозяев пяти-шести домов, видневшихся вблизи, и обнаружил, что все те, кого он мне назвал, мне знакомы, но я не могу к ним зайти, чтобы не навлечь на них своим появлением неприятности.
Изучение истории телевидения показывает, что важнейшие идеи и открытия, составляющие основу современной телевизионной техники, принадлежат представителям нашей великой Родины. Первое место среди них занимает талантливый русский ученый Борис Львович Розинг, положивший своими работами начало развитию электронного телевидения. В основе его лежит идея использования безынерционного электронного луча для развертки изображений, выдвинутая ученым более 50 лет назад, когда сама электроника была еще в зачаточном состоянии.Выдающаяся роль Б.