Татхагата (Об Учителе Сёко Асахара и Аум Синрикё - глазами учеников) - [42]

Я огорчилась. Думаю: “Пятьсот лет люди живут, и все хорошо. И структура их устраивает…” И потом: что такое общее собрание – главного настоятеля выбирать? У них как-то все по-другому: генерал сказал – настоятель будет. При этом и иезуитам и мне, защищающей их права, многие предлагали “подладиться” к требованиям закона. “Давайте наберем десятку и зарегистрируем” Но у меня все же есть принципы, и их настоятель, Станислав Опеля, тоже человек с принципами. И так, приободряя друг друга, мы добрались до Конституционного Суда…

Конституционный Суд сказал, что, раз они зарегистрированы (а они зарегистрированы с 1992 года), – значит и быть им зарегистрированными. Вообще, Конституционный Суд находится в очень сложном положении. Закон дискриминационен, и все это понимают, все понимают, что закон никуда не годится, что с этим законом мы просто посмешище. Но как может Конституционный Суд признать этот закон неконституционным? И вот они пишут о каком-то “конституционно-правовом смысле” закона, что “согласно конституционно-правовому смыслу закона в его единстве”, иезуиты должны быть зарегистрированы… Это решение Минюст читал вдоль и поперек. Не поняли. Многие юристы тоже. Я сама читала и не поняла. Но то, что нас учредил генерал, это ясно теперь, как божий день.

Просто этот закон – не юридический документ. Это малохудожественная литература. Это то, как не-юристы представляют себе что-то и просят юристов это “что-то” как-то оформить….

Галина Крылова – адвокат Московской коллегии адвокатов,

кандидат исторических наук.

***

В конце главы – немного жизненного “юмора”:

Из фонограммы заседания Останкинского суда от 06.04.95

Представитель ответчика (т.е. представитель Аум): Прошу истцов чёткоопределить круг пострадавших, определить, какой именно телесный и моральный ущерб был им нанесен и для чего будут потрачены требуемые в возмещение ущерба деньги. Истцами не представлен суду фактически ни один медицинский документ … ничем не обоснована сумма ущерба.

Представитель Мин. юстиции Кудрявцев: Ответчик уже третий раз вносит это ходатайство. Мы его уже неоднократно отклоняли, поэтому считаю, что его надо опять отклонить –выделено ред..

***

Еще 14 марта 1995 года, до токийской провокации Комитет по спасению молодежи заявил на суде об отсутствии материальных претензий к ответчикам, но Останкинский суд не принял этот отказ, настоял на нем (!) и фактически выступил на стороне истца. После этого объявленная, но не доказанная сумма претензий выросла до 20 млрд. рублей. Московский городской суд вынес свое решение без прокурора после двухминутного совещания.

Глава 3. Факты о следствиях, судах и действиях СМИ по отношению к Аум в Японии

Вероятно, что у многих читателей сложился стереотип о том, что японские суды, которые проводят над монахами и верующими Аума, справедливы и беспристрастны, а современное японское общество – свободное и демократичное.

В опровержение этой идеи мы собрали несколько материалов – в частности, одно из писем, посланных близкой ученицей Учителя, которое она написала своему другу, руководителю бывшего министерства строительства АУМ Синрикё; статьи Хидеяки Мура, который провёл независимое расследование о зариновых атаках, и другие.

А. Письмо, написанное заключенной Уппалаванной-Сейтайши (мирское имя – Миякодзава Кадзуко)

Джотис-Ши (Накада Киёхиде), руководитель бывшего министерства строительства АУМ Синрикё, с осени 1995 года вел переписку с заключенной Уппалаванной-Сейтайши (Миякодзава Кадзуко), руководительницей религиозного объединения. Господин Накада так объяснил то, что представил эти письма журналу “FOKAS” для опубликования:

“Хотя госпожа Миякодзава была арестована из-за такого незначительного проступка, решением суда она получила 1 год. У людей создалась иллюзия, будто она совершила что-то совершенно бесчеловечное, но она действительно ничего не знает. Я думал о том, что многие пребывают в заблуждении относительно того, с каким душевным состоянием она сейчас все выносит, и, если люди, состоявшие в религиозном объединении, и обычные люди хоть немного поймут ее настоящие сокровенные мысли, не легче ли ей будет вернуться в общество после освобождения? В марте, во время встречи, я предложил ей: “Давай опубликуем твои письма в еженедельнике. Потому что мне трудно передать словами, что у тебя на душе”, – и получил согласие.

Уппалаванна-Сейтайши была задержана по подозрению во вторжении в чужую квартиру в мае 95 года полицией префектуры Айти, когда вошла на лестничную площадку частного особняка бывшей верующей, вышедшей из АУМ. Джотис-Ши был арестован ещё раньше её в апреле 95 года полицией той же префектуры Айти по подозрению в запугивании и попытке мошенничества. Джотис-Ши говорит, что они начали переписываться, когда в полиции префектуры Айти неожиданно произошла вторичная встреча между

ними.

“Однажды после допроса я возвращался в свою камеру и столкнулся с девушкой, которую уже где-то видел. Волосы у нее были короткие, и я не сразу узнал ее. Когда спросил: “Уж случайно не Вы ли это, г-жа Миякодзава?” – она приветливо улыбнулась. Наши камеры разделяло ещё примерно пять камер, и чтобы не очень сердить дежурного надзирателя, мы, например, просто говорили друг другу: “Доброе утро”, – или же воодушевляли себя тем, что окликали друг друга.