Татхагата (Об Учителе Сёко Асахара и Аум Синрикё - глазами учеников) - [41]

Любопытная деталь: в процессе я беру приговор по Свидетелям Иеговы 1986 года (там тоже были сектоведческие экспертизы) и зачитываю эксперту сегодня то заключение, опуская отдельные слова, по которым можно понять время написания приговора. И говорю: “Вы согласны с этим?”

“Да”.

“Вы бы под этим подписались?”

“Да”.

А ведь их признали жертвами репрессий, родина официально перед ними извинилась, Генеральная Прокуратура их реабилитировала, билет каждому выдала о том, что они жертвы репрессий. И теперь с теми же самыми словами…

Не меньший бред – с саентологами.

У них были проведены два обыска – один весной 1998 г., другой в феврале 1999 г. Вытащили всю документацию, забрали компьютеры, повредили жёсткие диски. А затем от них потребовали сдать в налоговую инспекцию баланс за 1998 год.

Они просят: “Верните нам документы”. – “Нет, не вернём”. – “Дайте нам скопировать документы”. – “Не дадим”.

В протоколах обыска положено детально писать: “листок бумаги, начинающийся с такого по такое-то…” А там было написано так: “586 коробок с документами, 36 папок в комнате № 2”…

И эти бедолаги пишут: “Мы не можем составить отчёты, потому что у нас нет никаких финансовых документов”.

Итак, отчётов нет. Им приостанавливают операции по счетам, они кое-как составляют отчёты и пишут: отчёты не вполне достоверны, поскольку мы были лишены первичной документации. Тогда – уголовное дело. Налоговая проверка. Ну как так можно?

Сейчас уголовное дело в отношении саентологов по налогам прекращено. Но ведь о начале дела вся пресса писала: “Саентологи не платят налогов”, они такие, разэтакие… О том же, что уголовное дело прекращено, никто (!) не написал. О том, что акт налоговой проверки отменен арбитражным судом, о том, что ещё один акт признан недействительным Хамовническим судом, о том, что все штрафы, свалившиеся на голову главного бухгалтера, признаны недействительными Никулинским судом, об этом – тишина!

Теперь вот в Останкинском суде уголовное дело по незаконному предпринимательству. Суть обвинения в том, что их одитинг (это форма исповеди) есть психотерапевтическая деятельность, а лекции, обучение саентологии – образовательная. Но ведь во всякой Церкви есть элементы психотерапии – не зря ведь там душа наша очищается и облегчается, мы осознаем свои внутренние проблемы и т. д. Но это же не психиатрия. И обучение религии нельзя называть образовательной деятельностью (в понимании закона – школа, курсы, университет и т. д.), хотя человека это, безусловно, образовывает.

И в силу этого, как бы я лично к саентологам ни относилась, так нельзя… Потому что за каждым отдельным человеком стоит его судьба, они не случайно пришли, в данном случае – к саентологии. Это люди, которые, к сожалению, не нашли места в нашем обществе. Им в нём неуютно и они нашли свое сообщество. Очень многие туда приходят, просто решая определенные психологические проблемы…

Многотомных трудов их гениального Хаббарда я, конечно, практически не читала – нет времени, перевод не лучший, да и, как я поясняла, моя задача лежит в правовом поле, а не в доктринальном. Но, если мы берем его административную технологию, хочу сказать, что, с моей точки зрения, это ещё дедушка Ленин сказал: “Учет и контроль”. У них фиксируется абсолютно всё.

У саентологов есть так называемые Хаббард-колледжи, где они преподают административную технологию. И вот директор Московского вентиляторного завода пошел в этот Хаббард-колледж, овладел этой технологией. Дела пошли на лад, завод стал процветающим, потому что украсть стало невозможно: учет и контроль. Была введена перекрестная система учета и контроля. Но заместитель директора очень заволновался: завод процветает… И случилось заказное убийство. В газетах был большой шум. А версия была выдвинута такая: он убил директора, потому что тот был саентолог и заставлял рабочих заниматься саентологией. Суд отверг эту версию, определил соответствующее наказание и указал на “корыстные побуждения”. Но о том, что это было убийство “из-за саентологии” все газеты написали, а о том, что в приговоре было совсем другое, – об этом уже не написал никто.

Видимо из-за моей успешной адвокатской работы в этих процессах Доренко записал меня в саентологи… Когда я в Лос-Анджелесе просила выдать мне бумажку, что я не член “секты” (не была, не состояла, не участвовала), на меня посмотрели, как на больную. Я долго объясняла, что мне надо, и, наконец, после третьей попытки, мне пришла бумажка за подписью секретаря штата Калифорния с золотой печатью: “не состояла, не участвовала”…

Если бы существовало нормальное правовое поле, то этих дел религиозных организаций не было бы вообще. А закон 1997 года надо менять. Это не закон, это посмешище. По этому закону единственная возможная структура религиозной организации следующая: не менее десяти граждан России, живущих в одной местности, могут организовать местную религиозную организацию. Три таких местности могут организовать централизованную организацию. И больше никак. То есть обязательное казарменное построение. С этой проблемой столкнулись иезуиты.

А что такое иезуиты? Чуждый русскому народу элемент. Орден, который независим, сам по себе, не подчиняющийся местному архиепископу. У этого ордена есть регионы по всему миру. Причем учреждается регион генералом ордена. Генерал учредил – и все. Ни тебе граждан России, ни тебе живущих в одной местности, ничего. Не вписываются иезуиты в предписанную нашим законом структуру. Поэтому Минюст и отказывает в регистрации. Говорит: “Вы никто и звать вас никак. Сначала в шеренги постройтесь. По десять человек в три ряда… Тогда, может, зарегистрируем”. Я приносила в суды раритеты: письма Павла Первого, своды законов Российской Империи. Ничто не могло впечатлить наших чиновников… нет, подавай им шеренгу по трое…