Тарковский. Так далеко, так близко. Записки и интервью - [105]
Но Тарковский неплохо помнил другое, важное для себя высказывание Дёмина о его многострадальном «Зеркале», опубликованное в его книге «Первое лицо», изданной в 1977 году: «На скромный сюжетный пятачок стянута наимоднейшая кинотехника – ее хватило бы на пять картин… Техническая виртуозность смяла тихий замысел, звавший к простодушной манере рассказа». И добавлял, уличая Тарковского: «Подспудный эстетизм сказывался и в прошлых работах Тарковского: исподволь – в кадрах едкого «Иванова детства», в грандиозной эпической фреске «Рублева», более откровенно – в камерном чистеньком “ Солярисе”».
Взбешенный юбилейной статьей о себе, написанной именно таким недоброжелателем, как Демин, Тарковский легко и естественно для себя прочитывал ее скрытый смысл: «Понятно. В Москве сейчас сидят и думают – вот мы отпустили Тарковского, а что же это он там себе сидит и делает? Вот тут “им” и понадобилось опубликовать эту по видимости “спокойную”, “объективную” статью в рекламном заграничном издании, поручив написать ее не тем, кто через все заслоны пытался говорить обо мне свое доброе слово, а именно не принимавшему моего кинематографа Демину!». Такую «юбилейную» статью он воспринял как брошенную ему перчатку скрытого вызова, желая возмездия.
Теперь на Западе Тарковский мог высказаться публично, попросив меня сделать с ним интервью на эту тему. И непременно где-нибудь опубликовать. Но… высказаться Тарковский, конечно, мог, но кому было теперь и на Западе интересно публиковать такую статью? Кто мог разобраться в деталях ссоры Тарковского с прессой? И кто этот Дёмин?
Сегодня это интервью Тарковского, его раздраженный тон выражают как его подлинное состояние в Италии, так и степень обиды на, казалось бы, «своих», отсутствие реального взаимопонимания. Поэтому мне кажется важной данная публикация, дополняющая подлинный образ режиссера, не говоря уже о моем давнем обещании ему. А потому спустя столько лет я ставлю перед Андреем Тарковским тот самый вопрос, которого он ожидал от меня когда-то:
Неопубликованное интервью как возвращение долга
– Как вы относитесь, Андрей Арсеньевич, к юбилейной статье, посвященной вашему творчеству и опубликованной в журнале «Советский фильм»?
И живой голос Тарковского, сохранившийся на магнитофонной пленке с 1983 года, отвечает мне:
– Ну, в общем, статья эта кажется мне очень странной… Какая-то безответственная, написанная – ну, как бы это сказать? – недобросовестно. Во всяком случае, мне ясно, что она написана по заказу, потому что автор совершенно не понимает моих задач, не понимает, чего я хочу, не понимает того, о чем он пишет…
Далее Тарковский по ходу нашего разговора заново пробегает глазами текст статьи, которая цитируется здесь с его голоса.
– Ну вот, по поводу снов, которые мне снятся… Пусть это будет на его совести… «Таков этот человек!» – безапелляционно заявляет обо мне Демин. Но как про меня, например, можно сказать: «он весь смятение, порыв, неожиданность»? Кроме того, что это, простите, дикая пошлость, это еще и совершенно не соответствует действительности…
Ну, действительно, о каком «смятении и неожиданности» идет речь, когда Тарковский отчетливо принадлежит той категории художников, которыми владеет идея (им даже отчетливо вербально формулируемая), для выражения которой создается их эстетика, изобретается необходимый язык? Или «неожиданность и смятение» – это мучительные поиски Тарковским выразительных средств, длины кадра, внутрикадрового монтажа и склеивания кусков для выражения смысла картины? Но в этом контексте имеет смысл скорее говорить о графически точной соподчиненности всей сотворенной Тарковским собственной жизни в соответствии с главной его Идеей и Смыслом его творчества. Какие уж тут романтические «неожиданности» и, добавим, «смятение» ума?
– А дальше, смотри-ка, он пишет: «Тарковский делает фильм сам, ему не нужны…» Но каждый делает фильм сам, а если он его не делает, значит, он не режиссер – такова моя точка зрения! Теперь дальше: «ему нужны не сотоварищи, не единомышленники, а только квалифицированные исполнители его воли. Оператору он диктует границы кадра… указания его немногословны»… Слушай, но ведь он совершенно не знает моих взаимоотношений с группой. Наоборот все. И когда мне приходилось выступать перед зрителями и отвечать на вопрос о том, как я работаю над фильмом, я никогда не говорил такой чепухи. А вот если бы Демин соблаговолил поговорить с кем-то, с кем я работаю, то никогда не написал бы сам такую чушь, понимаешь? Как раз мне для работы нужны в первую очередь товарищи и единомышленники, разделяющие мой замысел, то есть ТАКОЕ говорить просто означает ничего не понимать… Я не знаю, с кем он разговаривал… Он ни с кем не разговаривал… Кроме того, совершенно безапелляционно им ставится в кавычки следующая фраза, как будто бы мною ему сказанная: «Талантливому человеку не приходится ничего разжевывать». Я никогда не говорил таких слов! Я не мог так сказать! Потому что для того, чтобы твой товарищ по работе мог понять твой замысел, приходится неделями и месяцами работать с ним вместе, объяснять ему, приучать к моему замыслу, сживаться с ним, как со своим. Я никогда бы не мог себе позволить такую безответственность в работе со своими коллегами…
Ольга Евгеньевна Суркова — киновед, с 1982 года живёт в Амстердаме. Около 20 лет дружила с Тарковскими и даже какое-то время была членом их семьи. Все эти годы находилась рядом с ними и в Москве, и позже в эмиграции. Суркова была бессменным помощником Андрея Тарковского в написании его единственной книги «Книга сопоставлений», названной ею в последнем издании «Запечатлённое время». Книга «Тарковский и Я» насыщена неизвестными нам событиями и подробностями личной биографии Тарковского, свидетелем и нередко участником которых была Ольга Суркова.
Дорогой друг!Перед вами первый номер нашего журнала. Окинув взором современное литературное пространство, мы пригласили на нашу поляну тех, кто показался нам хорошей компанией. Но зачем? — вероятно воскликните вы. — Для чего? Ведь давно существует прорва журналов, которые и без того никто не читает! Литература ушла в Интернет, где ей самое место. Да и нет в наше время хорошей литературы!.. Может, вы и правы, но что поделаешь, такова наша прихоть. В конце концов, разориться на поэзии почетней, чем на рулетке или банковских вкладах…
Книга подготовлена по инициативе и при содействии Фонда ветеранов внешней разведки и состоит из интервью бывших сотрудников советской разведки, проживающих в Украине. Жизненный и профессиональный опыт этих, когда-то засекреченных людей, их рассказы о своей работе, о тех непростых, часто очень опасных ситуациях, в которых им приходилось бывать, добывая ценнейшую информацию для своей страны, интересны не только специалистам, но и широкому кругу читателей. Многие события и факты, приведенные в книге, публикуются впервые.Автор книги — украинский журналист Иван Бессмертный.
Во втором томе монографии «Гёте. Жизнь и творчество» известный западногерманский литературовед Карл Отто Конради прослеживает жизненный и творческий путь великого классика от событий Французской революции 1789–1794 гг. и до смерти писателя. Автор обстоятельно интерпретирует не только самые известные произведения Гёте, но и менее значительные, что позволяет ему глубже осветить художественную эволюцию крупнейшего немецкого поэта.
Книга М. Лапирова-Скобло об Эдисоне вышла в свет задолго до второй мировой войны. С тех пор она не переиздавалась. Ныне эта интересная, поучительная книга выходит в новом издании, переработанном под общей редакцией профессора Б.Г. Кузнецова.
«Гражданская оборона» — культурный феномен. Сплав философии и необузданной первобытности. Синоним нонконформизма и непрекращающихся духовных поисков. Борьба и самопожертвование. Эта книга о истоках появления «ГО», эволюции, людях и событиях, так или иначе связанных с группой. Биография «ГО», несущаяся «сквозь огни, сквозь леса... ...со скоростью мира».
От редакции журнала «Знамя»В свое время журнал «Знамя» впервые в России опубликовал «Воспоминания» Андрея Дмитриевича Сахарова (1990, №№ 10—12, 1991, №№ 1—5). Сейчас мы вновь обращаемся к его наследию.Роман-документ — такой необычный жанр сложился после расшифровки Е.Г. Боннэр дневниковых тетрадей А.Д. Сахарова, охватывающих период с 1977 по 1989 годы. Записи эти потребовали уточнений, дополнений и комментариев, осуществленных Еленой Георгиевной. Мы печатаем журнальный вариант вводной главы к Дневникам.***РЖ: Раздел книги, обозначенный в издании заголовком «До дневников», отдельно публиковался в «Знамени», но в тексте есть некоторые отличия.
Книга рассказывает об ученом, поэте и борце за освобождение Италии Томмазо Кампанелле. Выступая против схоластики, он еще в юности привлек к себе внимание инквизиторов. У него выкрадывают рукописи, несколько раз его арестовывают, подолгу держат в темницах. Побег из тюрьмы заканчивается неудачей.Выйдя на свободу, Кампанелла готовит в Калабрии восстание против испанцев. Он мечтает провозгласить республику, где не будет частной собственности, и все люди заживут общиной. Изменники выдают его планы властям. И снова тюрьма. Искалеченный пыткой Томмазо, тайком от надзирателей, пишет "Город Солнца".