Тарих-и Салими - [80]

Мы вернулись на место ночевки. По щедрости милостивого господа и помощи всемогущего, тот день одарил [нас] дождем. Целые сутки шел дождь. Улицы Самарканда переполнились водою. Нам сообщили, что река Зарафшан течет полной, ее вода /220б/ пошла и в сторону благородной Бухары. Этим [Аллах] избавил нас от пререканий с большевиками. Произнеся слова благодарности [богу], мы на следующий день, в четверг, вместе с друзьями сели на четырехколесную арбу-фаэтон, /259/ съездили и совершили поклонение [гробнице] его светлости Кусама ибн Аббаса, да будет им доволен Аллах, которую называют Шахи Зинда и просили помощи руки его светлости Шаха его величеству; исполнили обряд чтения Корана ради расцвета ислама и получили благословение тамошних шейхов. Затем посетили [гробницу] его светлости эмира Тимура Сахибкирана, да осветит [Аллах] его могилу, и вернулись к месту своей остановки и стали готовиться к выезду в Бухару.

Тут большевики, следуя словам джадидов-немусульман, придерживаясь своего неприличного поведения, отправили в дом, где мы ночевали, двух комиссаров и четырех солдат и намеревались нас схватить. Все мои друзья испугавшись, стали беспокоиться. Я, сохранив хладнокровие, обратился к Мирзе Ходже туксабе и инженеру 382[491]. «Идите, встретьтесь со Смирновым и поговорите с ним как следует и заодно принесите билеты на поезд». Из-за всего этого мы возились до позднего вечера. Они несколько раз заходили в вагоны поезда и обыскивали наши вещи. Благодаря милости Аллаха, избавившись от них, мы приехали в благородную Бухару и благословили его величество.

В начале месяца шаъбан 1337 г. х. [нач. мая 1919 г.] от Кабульского падишаха Амануллы-хана в благородную Бухару прибыл в качестве посла генерал Мухаммад Вали-хан 383[492] в сопровождении /221а/ кази-аскара 384[493] Кабула Муллы Сайфуррахмана и ста тридцати афганцев. Его величество господин эмир Бухары для его встречи определил несколько человек слуг высокого двора и солдат. [Посланцев] с большими почестями устроили в царском чарбаге и угостили. Через несколько дней [его величество] устроил утренний прием и принял посла, оказывая ему большое внимание. Упомянутый посол передал дружественные намерения Афганистана и просил, /260/ чтобы его консул находился в благородной Бухаре, что было удостоено принятия. Был один подходящий слуга, молодой афганец Мирза Абдашшукур. Его и определил консулом. К этому времени наступил благословенный месяц рамазан. Упомянутый посол генерал Мухаммад Вали-хан сказал его величеству: «Мы поедем в Ташкент и согласно приказу эмира Афганистана определим и там консула. Пробыв там несколько  дней, мы оттуда отправимся в город Москву и дальше переедем в Европу и доберемся до Америки».

Его величество господин эмир, чрезмерно обласкав упомянутого посла [Мухаммада Вали-хана], кази-аскара и всех афганцев, от малого до старшего, подарил им наборы драгоценной верхней одежды Генералу [Мухаммаду Вали-хану] выдали в виде награждения сто тысяч тенег, казиаскару — семьдесят тысяч тенег, и прочим их людям — от десяти тысяч до пятидесяти тысяч тенег, и всех отпустили.

Третьего рамазана [2 июня 1919 г.] упомянутый генерал, оставив при себе девятнадцать человек из своих спутников, остальных людей отпустил в Кабул. Затем он отправился в Ташкент. Тогда, в тот же день, его величество, оказав милость /221б/ послал меня [в Ташкент] для переговоров относительно воды для Бухары и хлопка бухарских купцов, попавшего в руки большевиков в Кагане.

Я вместе со своим старшим писцом Мирза Мухаммад Шарифом и двенадцатью служителями в упомянутый день прибыли на станцию Каган. Вместе с послом Афганистана, упомянутым генералом [Мухаммад Вали-ханом] и кази-аскаром Кабула мы сели в поезд и выехали в Ташкент. На станциях Каттакурган, Самарканд и Ташкент большевики устраивали радостные встречи в связи с прибытием афганского посла и оказывали ему почести. Они их поместили в одном из красивых зданий Ташкента и оказывали гостеприимство. /261/

Вместе со своими спутниками я устроился в здании, где жил государственный консул благородной Бухары Мир Баба туксаба. Большое здание русских имело многочисленные комнаты и было красиво отделано.

Оно считалось одним из лучших зданий Ташкента. В особенности, напротив его был чарбаг — царская колония 385[494] , где были удивительные достопримечательности. Каждый, кто осматривал его, оставался довольным.

Через два дня я посетил руководителя большевиков Ташкента. Встретившись с ним, я разъяснил ему водную проблему и вопросы, связанные с хлопком [бухарских] купцов. Он сказал: «Масштаб наших переговоров с вами значителен. Я назначу комиссию; она прибудет на место вашего пребывания и будет вести переговоры о взаимоотношениях между нашими [государствами]». Я вернулся к себе. /222а/ От каждого хукумата ко мне прибыли двенадцать человек. С ними был Печатников 386[495], находящийся в качестве посла в Кагане. Он посредничал в переговорах. Они сказали: «Нам необходимо решить пятнадцать неразрешенных вопросов, возникших в течение двух лет между нами и государством Бухары. Ежедневно мы будем приходить сюда и с десяти [утра] до двух часов дня совещаться». Я ответил: «У меня есть более важный вопрос, чем ваши требования. Установленная хаккабе Бухары от реки Зарафшан не стала поступать, как прежде, из-за самаркандских джадидов.