Тарих-и Салими - [81]

Необходимо, чтобы вы направили [необходимую хаккабу] в Бухару. Только после этого вы предъявите все ваши требования, и [тогда] они будут разрешены. Потому что жаждущий человек не в силах ответить на вопросы. Они ответили: «Сначала мы должны заключить переговоры по прежним вопросам, затем будем разбирать вопрос о воде». На это я сказал: «Если прежде вода /262/ не поступит в благородную Бухару, у нас не останется надобности вести переговоры». С этим мнением все согласились. Подписав [документ], определили обычную [долю] хаккабе благородной Бухары, о чем передали по телефону [его величеству] и открыли [воду]. Обсудили вопрос и о хлопке, имеющемся на заводе станции Каган. Он был возвращен его владельцам, а остальная часть [хлопка], у которой не оказалось хозяев, была перевезена в столицу его величества. На следующий день, согласно установленному порядку, упомянутая комиссия собралась и /222б/ предъявила требование из пятнадцати пунктов. Я им ответил: «Я прибыл сюда в качестве уполномоченного его величества, чтобы разрешить вопросы о воде и хлопке на заводе в [Каган]. Остальные ваши вопросы я без позволения его величества разрешить не в праве. Относительно этого я сообщу высочайшему дворцу. После того, как поступит высочайшее позволение, я отвечу на эти вопросы». Все они одобрили мои слова и разошлись. По этому делу я отправил в благородную Бухару Юсуфбая туксабу и просил поддержку от всевышнего господа бога. Ответа долго не было. Ожидался и отрицательный ответ.

Слава Аллаху! По милости всевышнего Аллаха, у большевиков произошло расстройство. Красные потерпели серьезное поражение. В стороне Чарджуя туркмены вилайата Керки разбили вышедшие из Керки пароходы большевиков, убили и ранили большинство из них. Так, злонамерения комиссии большевиков рухнули. Произнося бесконечную благодарность [всевышнему Аллаху], я спокойно и, как подобает, провел в городе Ташкенте благословенный рамазан. Явившись в Ташкент к [гробнице] Имама Мухаммада Абу Бакра Каффала, да благословит его Аллах, мы вместе со своими друзьями читали праздничную молитву. К месту /263/ празднеств пришло очень много народа; устраивали увеселения. [Некоторые], обращаясь ко мне, благословляли меня. /223а/ В тот день благословенный праздник Курбан и город будто превратился в город мусульман. Много женщин взошли на крышу, любовались нами и смотрели на меня и моих друзей, на пышные одежды. Они плакали от радости и молились за нас.

После праздника Рамазана мы ожидали высочайший указ его величества. Срок пребывания посланников Афганистана генерала Мухаммада Вали-хана и кази-аскара Сайфуррахмана с их восемнадцатью сопровождающими, любезно принятых в течение нескольких дней в Ташкенте, [истек]. Они учредили здесь консульство. В пятничные дни они посещали город Ташкент и в соборной мечети выступали с речами перед публикой. Они рассказали о притеснениях и гнете англичан и просили большевиков поддержать их.

Двадцать второго рамазана они выехали в Москву и намеревались оттуда переехать в европейские страны и в Америку. После того, как они выехали, некоторые из прежних русских чиновников недоумевали, так как дорога была закрыта и проехать в Москву не было возможности. Зная это, большевики, сбив с толку бедных послов, выпроводили их в Москву. Но разве после их возвращения по той же дороге, по которой они выехали, [большевикам] не будет стыдно?

В самом деле, упомянутые посланники на тринадцатый день после их отъезда, не найдя пути, возвратились /223б/ и в четверг прибыли в Ташкент. Мы тоже в тот же день получили от его величества телеграмму [с повелением] вернуться в Бухару.

В стороне Казалинска большевики потерпели поражение и ежедневно привозили множество раненных. /264/ Из-за отсутствия лекарств в аптеках раненные умирали.

Ташкент, который являлся одним из лучших городов Туркестана на протяжении пятидесяти лет, был его центром. Здесь находились войска и губернатор российского государства. За эти годы упомянутый город постепенно благоустраивался. [В нем] имелось около пятисот магазинов и тысячи лавок, в каждом из которых продавалось товаров [стоимостью] от одного до ста миллионов рублей. Внутренняя часть города тоже благоустроилась, там каждый занимался своим ремеслом и никто не мешал друг другу.

Ташкенту даже давали предпочтение перед Москвой. После того, как правительственная власть перешла в руки большевистской партии, всеми богатствами, магазинами и лавками завладели большевики. Они убили множество владельцев и отобрали у них имущество. Не осталось ни одного торгующего магазина. В полных магазинах и лавках не осталось ни соломинки. И в городе Ташкенте не стало открытых лавок и постоянно занимающихся каким-нибудь ремеслом людей. /224а/ Были отобраны дворы, имущество, поля, чарбаги зажиточных людей, а сами они взяты под арест. Многих из них заставили выполнять тяжелые работы по найму. Всех несчастных бедняков загнали в большие дворы и поставили на работы в качестве сапожников и портных в пользу войска большевиков. Каждому выдавали [зарплату] по шестьсот пятьдесят рублей бумажными деньгами большевиков, которые соответствует сто двадцати пяти рублям прежних русских бумажных денег. Их не хватало на существование, и люди с трудом сводили концы с концами. Все продукты питания [большевики] захватили в свои руки и ежедневно выдавали каждому от четверти до полкадака хлеба. [Тогда] кадак мяса /265/ стоил восемнадцать рублей, а кадак масла-тридцать рублей. Остальные продукты, овощи и фрукты, также были дороги, [подобно] упомянутым. Всякий семейный человек оказался в трудных условиях.