Тарантул - [8]
прошел пять часов без глотка
воды. думаю, что готов к
пустыне, хочешь со мной? я
возьму своего пса. с ним
всегда весело, заскочу за тобой
в семь
твой верный
Свин
ОТГОРОДИВ ВЕРЕВКОЙ УГОЛ ПСИХА
зеленая мэгги из богохульственного фарса и ее труппа из семи польт сияют и сражаются с доярками и высокая скрипучая дверь сарая — трах! захлопывается — о небо! и праведный хрупкий 38--20 в узах и держа на привязи законникова голубя пока рок–н-ролльный лидер–гитарист делает фиалки своей мамы и его штука на середине верстака бейлифа и зеленая мэгги толкает тебя в глаза водителя старой, но мощной колымаги и он шепелявит и у него нет денег, чтобы заплатить за свой язык и мэгги вовсе не зеленая и не смешная и жизнь становится невыносимой, но оратель не репортер и шарахается но комнате прессы и выбивает дневному экипажу и венецианским купцам и к чему беспокоиться о выправке других людей? это приводит только к мукам/ о, но это невероятно! мир одержим правосудием
дорогой мэр вагнер. говорил ли вам
кто–нибудь когда–нибудь, что вы похожи
на джеймса арнесса? я пишу вам, чтобы
сказать, что вы — идол моего сына.
не могли бы вы выслать ему свое
расписание и репертуар, а также
фотографию с автографом при первом же
удобном вам случае. он будет
вам очень благодарен, так как он
только и делает, что крутит ваши пластинки
и защищает вас перед своими друзьями.
я очень надеюсь, что это прочтете вы
а не какой–нибудь секретарь
спасибо вам
заранее
Вилли Пурпур
ГОВОРЯ ПРИВЕТ НЕОПУБЛИКОВАННОЙ МАРИИ
у тебя вкус как у конфет TUS HUESOS VIBRAN[1] йоуии и я здесь потому что голоден и заглатываю твои трюки прямо в желудок ЕРЕS СОМО МАGIА[2] как сальная хозяйка гостиницы и не по твоему отцу я изголодался! по я ему принесу ящик поиграться. я не людоед! врубайся в себя! я не парашютист/ у меня с собой нет динамитных шашек… ты говоришь NO SERE TU NOVIA[3] и ни я не паломник, ни TU не CAMPESINA[4] и ты не видишь как Я плачу над тем, над чем не могу грустить и быть чудесным и йиппи TU FORMA EXTRANA[5] твоя лошадиность поражает меня/ я буду стоять о почтенная — на окне твоей графини, хотя я даже не оконная маркиза и грохотать SOLO SOY UN GUITARRISTA[6] все что я делаю это пью и ем. все, что у меня есть, то твое
грю те, как только в следующий раз ты
пригрозишь, что покончишь с собой на
моих глазах, я размахнусь и просто вышибу
тебе мозги, усекла? понятно, да?
мне уже так осточертело, что ты постоянно меня
ломишь, что связать бы тебя поскорей
да сплавить в красный китай.
и вот еще что! тебе бы лучше хорошенько
позаботиться о моей матери, если я
услышу, что ты плачешься ей в
жилетку, то мне придется подумать
о том, что предпринять раз н навсегда
…почему бы тебе не научиться
танцевать вместо того, чтобы искать себе новых
друзей? разве ты не знаешь, что всех
друзей уже взяли
твой
Гектор Шмектор
СОРОК ЗВЕНЬЕВ ЦЕПИ (ПОЭМА)
красотуля с абилина — поэт помоев с
контуры гoнчиx псов и кто сострадает
многим убогим
кусочкам морозным и стеклянным жевалом
хвастает кто и дедушка
играет в блошки н стукачит понемножку
в унитазах н блевота и
гопники в томике
его мамы–кухарки его и он в городе снова
к траху готовый
губу волосатую раскатав… ему надо гроша и
рифмы пиша Вам
не нужно гадать… вам конца
хотца знать/ за его носом следи! вишь куда по пути
заведет его выплата долга — красотули тоска
длится уж больно долго — крохотулька–лапочка
с мокрой газетой,
Она заносила раньше механикам жареной картошки и
чья правая рука как–то дубака дала
(с иными иногда такое бывает)
красотулю видит она
он выкарабкивается из знака стоп и у него бодун
поверх всего и она грит «о великий груби красотуля.
веди меня к
помойке» и он берет ее за
лилейнобелохлопчатоватную
руку и она грит «вот это да будь я желтой обезьяной
оууии!»
и он грит «тока иди за мной бэби шиш тебе! тока
иди
за мной и тебе будет клево!» и она грит «во кайф улёт
и хай–хо силвер и
я как ирландка!» и оба уходят и достают автобусное
расписание и она
все время говорит «ровнее, дылда! ровнее!»
пока на
другой стороне улицы этот почтарь, который
похож на
ширли темпл и кто несет леденец
останавливается и
смотрит на облачко и только потом на небо, он
типа обалдевает
и решает немножко повыпендриваться и
взрёв и
тюльпан падает замертво почтарь начинает болтать
со счетчиком на
стоянке и красотуля, тот говорит «конечно и в помине
так не было в
абилине» и это ураган и автобус на
балтимор
покидает их в полнейшей сумятице — она падает на
колени и
грит «я мерзка» и красотуля, тот грит «возвращайся
назад
во флориду бэби никакой городской гриль здесь
не может сравниться с тем
как ты его делаешь» и лапочка, она делает стойку
на руках и
она грит
«я канадка!» и он грит «пошла отсюдова и езжай во
флориду!»
и она начинает декламировать стихи красотули о
спасении и
психушке, забастовках на фабрике книжек–раскрасок и
рождестве
когда его завернули в рубашку и он грит
«ЭГЕЙ! УБИРАЙСЯ ОТ
СЮДОВА! Я СПЕР ТВОИ ДЕНЬГИ ОУИИ ИСУС
СЖАРЬ СЕБЕ ШМАТЕЦ!»
и она стонет и воет и грит «о я правда
люблю жизнь и
люблю любовь и люблю жить» и он грит «груби! вой!
вой!» и
она грит «неужели ты не понимаешь» и она начинает
устраивать эту ужасную
сцену прямо там, посреди улицы…
Крохотуля — я встретил Крохотулю
Эта книга написана вопреки канонам автобиографического жанра. В «Хрониках» Дилан рассказывает, как зарождалась легенда — первые записи, первые знакомства, первый успех, первая слава. Это рассказ о становлении Поэта: что на него повлияло и как он позже повлиял на всю американскую жизнь, не только литературную. Воспоминания музыканта позволят заглянуть в его творческую кухню и прочувствовать дух времени, когда музыканты-поэты собирали стадионы.
«Отчего-то я уверен, что хоть один человек из ста… если вообще сто человек каким-то образом забредут в этот забытый богом уголок… Так вот, я уверен, что хотя бы один человек из ста непременно задержится на этой странице. И взгляд его не скользнёт лениво и равнодушно по тёмно-серым строчкам на белом фоне страницы, а задержится… Задержится, быть может, лишь на секунду или две на моём сайте, лишь две секунды будет гостем в моём виртуальном доме, но и этого будет достаточно — он прозреет, он очнётся, он обретёт себя, и тогда в глазах его появится тот знакомый мне, лихорадочный, сумасшедший, никакой завесой рассудочности и пошлой, мещанской «нормальности» не скрываемый огонь. Огонь Революции. Я верю в тебя, человек! Верю в ржавые гвозди, вбитые в твою голову.
История жизни одного художника, живущего в мегаполисе и пытающегося справиться с трудностями, которые встают у него на пути и одна за другой пытаются сломать его. Но продолжая идти вперёд, он создаёт новые картины, влюбляется и борется против всего мира, шаг за шагом приближаясь к своему шедевру, который должен перевернуть всё представление о новом искусстве…Содержит нецензурную брань.
Как может повлиять знакомство молодого офицера с душевнобольным Сергеевым на их жизни? В психиатрической лечебнице парень завершает историю, начатую его отцом еще в 80-е годы при СССР. Действтельно ли он болен? И что страшного может предрекать сумасшедший, сидящий в смирительной рубашке?
Москва. Молодой парень знакомится с продавщицей обуви в ГУМе. Так ли проста эта девушка, как кажется на первый взгляд? И что влечет за собой эта встреча? Насколько же сильно может изменить жизнь одно маленькое селфи, не вовремя выложенное в сеть.
Книгу заметок, стихов и наблюдений "Питерский битник" можно рассматривать как своего рода печатный памятник славному племени ленинградского "Сайгона" 80-х годов, "поколению дворников и сторожей".Стиль автора предполагает, что эту книгу будут читать взрослые люди.Игорь Рыжов определял жанр своего творчества, как меннипея ("Меннипова сатира") — особый род античной литературы, сочетающий стихи и прозу, серьезность и гротеск, комизм и философские рассуждения.
Безбожная и безбашенная смесь «романа-исповеди», «спортивного детектива», иронического сюра и… ПОСТМОДЕРНИСТСКИХ ВАРИАЦИЙ на тему «ИЛИАДЫ»!Расширение сознания НЕСТАНДАРТНЫМИ МЕТОДАМИ… Просветление — БЕЗ ОТРЫВА от кручения педалей…Сложная система отношений АХИЛЛА и ПАТРОКЛА нашего времени…Биотехнологии, достойные рибофанка!Полет воображения, достойный Гинсберга и Берроуза!Сюжет, о котором можно сказать лишь одно: ЭТО НЕОПИСУЕМО!