Тараканьи бега - [22]

– ЗдОрово. Только я ведь, кажется, не давал подписки цитировать и набирать на компах исключительно СВОИ стихи. А Молчанов, обратите внимание, поэт небезызвестный, модноватый даже.

Самодовольное выражение медленно поползло прочь с Извергова лица.

– Уел, – с сожалением констатировал экс-космоволк. – Склизкий ты, студиоз. Как флерианская кишечная нематода. Или еще даже склизче.

Он подумал немного, вздохнул:

– И всё-таки я убеждён, что ты – Молчанов. Доказать не могу, но убеждён на сто пятьдесят процентов.

Чин пожал плечами с равнодушием, очень похожим на настоящее:

– Иметь убеждения – ваше суверенное право. Можно… можно я, наконец, займусь программой?

– Покамест ещё нельзя, – вяло ответил Изверг.

Он снова принялся нащёлкивать на контакторе. Экран монитора стремительно пророс ветвистой чащей каталогов, курсорная мартышка шустро ломанулась куда-то в самую дебрь…

А Изверов говорил, говорил всё с той же медлительной вялостью:

– Знаешь, дружок, при всех твоих хакерских талантах ты на этом компьютере вряд ли бы сумел раскодировать «букашек-таракашек». Адресанты использовали действительно оч-ч-чень уж экзотический фонт-кодировщик. Азия именно потому в своё время и отказалась от иероглифов, что компьютеризация такой письменности создавала бездну проблем. Да-с… И подбором такое тоже не расшифровать: эти насекомые значки, к сожалению, не буквы, а слоги и слова… Но мы с супером раскинули мозгами да и придумали вот что: сообщение ведь адресовалось сюда, на блокшив – значит, где-то на блокшиве должен иметься фонт-дешифратор. Причём вряд ли адресат хранит его на расходном носителе: лишний раз подключать копидрайв – лишний раз привлекать внимание, – престарелый космический ас коротко зыркнул на Чинарёва и опять отвернулся к дисплею. – Так вот… Поскольку я точно знаю, что этот самый адресат не я, значит, он кто-то из вас. А на месте любого из вас самым небросающимся в глаза было бы перекачать дешифратор из Сети на вот этот чиф-комп, отданный вам под практикантскую работу. Перекачать, значит, его между информацией, нужной для вашей программы, и где-нибудь среди неё же и спрятать. Логично?

– Более чем, – промямлил заинтригованный Чин.

Изверг кивнул:

– Именно «более чем». Потому что искомый фонт нашелся довольно быстро. Он был разбит на четыре части и запрятан в совершенно безобидные базы данных. Очень ловко запрятан, но только запрятыватели перехитрили сами себя: иероглифические значки не похожи ни на что другое, а потому супербрэйн в пару десятков минут намыл их мне, как из песка золотинки. А дальше было и того проще. Вот, изволь-ка полюбопытствовать…

Экран запестрел строчками на глобаллингве:

«Пинчер – Милашке. Дополнительная информация от нового источника в Интерполе. Чингизхан и Матвей Молчанов на самом деле разные люди. Находятся в очень близких, приятельских отношениях. Оба – хакеры высочайшего класса. Как правило работают вместе, но акцию против нашего центра управления супероружием Чингизхан осуществил самостоятельно. Именно Чингизхан, а не Молчанов, дал согласие свидетельствовать против Промышленной Лиги на процессе об инциденте в системе „Центавр-6“. Новому информатору достоверно известно, что знаменитое почти наркотическое пристрастие к чинзано – особенность именно Чингизхана, а не Молчанова. Не исключено, что в критической ситуации Молчанов попытается прикрыть Чингизхана, выдавая себя за него. В просьбе об очередном переносе начала процесса нам отказано. Всемерно ускорьте установление личности. Конец сообщения.»

Уже дочитав, студент Чинарёв вдруг обнаружил, что стоит рядом с пользовательским креслом, чуть ли не уткнувшись носом в дисплей – совсем как давеча Изверг. А ещё вдруг обнаружилось, что сам Изверг в пользовательском сиденьи отсутствует.

Изверг присутствовал возле входного люка – стоял, опершись о него в такой позе, будто бы готовился пресечь чью-то попытку выломиться из рубки на волю. «Чью-то» – забавное выражение… Не менее забавное, чем «на волю»…

– Вот теперь можешь заниматься своей программой, – сказал Виктор Борисович и неприятно ухмыльнулся (одним ртом, безо всякого участия глаз).

Намертво прикипев взглядом к облитому сумеречной краснотой звероватому оскалу, Чин-чин осторожно и очень неудобно присел. И спросил:

– Чего вам от меня надо в конце-то концов?

– Не многого, – тон Изверга очень подходил к его прозванию и к его ухмылке. – Видишь ли, я всё-таки уверен, что ты – Молчанов. Хакер. Преступник. И функционеры Лиги правы: ты действительно прикрываешь своего приятеля Чингизхана. Понимаешь, что Лига пойдёт на всё, чтоб заткнуть рот единственному свидетелю, и отвлекаешь огонь на себя.

– Да с чего вы?..

– А вот с того! – в Изверовском голосе прорезался звонкий железный лязг. – Ты сам себя выдал, дурачок! Не нужно было врать про чинзано. Сначала паял мне байки, как его любишь – мол, даже кличка твоя происходит именно от этой великой любви, а потом оказалось, что сюда, на борт, рискуя своим студенческим и всяким другим будущим ты проволок отнюдь не беззаветно любимое пойло. Текилу ты сюда проволок. Так-то!

– Просто текила крепче! – Всё-таки трудно это – говорить и одновременно скрипеть зубами. – Больше бутылки хрен бы удалось пронести, а по крепости бутылка «бланки» равна пяти литрам чинз…