Танжер - [2]
Вылетает, отойди от края, какой ветер. Ебнет зеркалом.
«Осторожно, двери закрываются, следующая станция…»
Отражение бледного лица в черном стекле электрички.
О! Дима. Привет, Димка. Да, я вернулся. Думал, что уезжаю на всю жизнь, прощался с Москвой навсегда, а вернулся через месяц. Да, так и надо будет сказать. А ты Юрку не видел, Дим? Юра, деньги не высылай, я еду сам. Не-лю-би-май-я ждет меня… Вряд ли выслал… А если выслал? Без денег останешься, вот и все дела. Не-лю-би-май-я ждет меня вечерами тем… Красивая какая…
ФИЛИПС – ИЗМЕНИМ ЖИЗНЬ К ЛУЧШЕМУ!
ТЕФАЛЬ – ТЫ ВСЕГДА ДУМАЕШЬ О НАС!
Места для инвалидов, лиц пожилого возраста и пассажиров с детьми.
– Счастливо тебе, Асель, – и такой у меня вид жалкий.
– Прощай, Анвар.
И снова легла, почти упала, болела.
– И ходит еще, молчит, не разговаривает такой, ничего себе!
– Что? А что мне говорить, Асель, что?
– Уёбище! Отпусти руку!
Чуть не ударил тогда, и только сильно рванул за руку.
– А, Димка, привет, это я, вот так вот, думал, что уезжаю на всю жизнь… Юра, долг не высылай, как договаривались, я сам уже еду…
«…Дмитровская. Осторожно, двери закрываются. Следующая станция…»
Сухо как во рту! Мент… только сегодня приехал, товарищ милиционер, мол, это, можно заплакать, короче, он поймет, мужское братство. Поймет, блядь!.. Пить. Как выйду, выпить. Только сегодня приехал, вот коробки. Только сегодня.
Ту-дум-тум… ту-дум-тум-тум… ту-дум-тум-тум… ту-дум-тум-тум…
Общага, вот я и вернулся, пиздец какой-то.
Круглые часы «ЗИЛ», без пятнадцати одиннадцать. Охранник как будто не узнает. Да, типа не узнает. Это же я. Уже не пустит.
– Пропуск!
– Я только коробки оставлю и назад.
Неужели паспорт потерял?
Комнату Димкину забыл. Она.
«Димка, мы в 605, если что, поднимайся (с гитарой)», – я писал, а будто и не было ничего.
– Дим, открой, это я – Анвар, я вернулся.
Спит, что ли?
Что он смотрит, бля?! Первокурсник, наверное. Сейчас закурить попросит… как сговорились… а ты выглядишь, как лох доступный.
– Извините, его нет, он вчера самоубийством покончил.
– Что?
– Он вскрыл себе вены, «Скорая» увезла. В очках такой, да?
– Да-а…
Круговое мелькание пролетов. Вспученный линолеум коридора, выбоины и следы от окурков на стенах. Двери. Пыльное, грязное окно в конце, в открытой форточке свежее, яркожелтое свечение. Подходит к двери в конце коридора. Поднимает с пола окурок и, опалив зажигалкой фильтр, закуривает.
– Юра, открой, это я – Анвар, – тихо. – Я вернулся.
Стучит. Тишина.
– Нет, что ли, никого?!
Отходит, громко топая. Тихо возвращается, слушает.
Шепот. Звук отодвигаемой задвижки.
Да-да, так надо будет сделать, мол, спокойно, Юра это ограбление.
Дверь приоткрывается и высовывается голова.
– А! Бабай! Ты че, вернулся, что ли?
– Я. Да…
Смеется, обнимает. Как всегда эта Юркина манера стукаться лбом в плечо.
– Давай, проходи, не стесняйся, будь, как дома, обувь можешь не снимать, – ищет кого-то за спиной Анвара.
Комната. Кровать. Маленький щуплый паренек курит. Налысо остриженная голова. Большие уши. Испуганные серые глаза. В углу большая дорожная сумка «Marlboro». Еще одна кровать, полосатый матрас с желтыми разводами. Индийский земляничный чай, маргарин Rama, ЯЛОВИЧИНА – тушкована вермишель… Ели!
– Ну, ты чё сидишь, как будто человека съел?! – склоняется Юра к пареньку. – Поздоровайся с дядей.
– Паша.
– Анвар.
– Как-как?
– Анвар. Был такой еще, Анвар Саадат, если знаешь, конечно.
– A-а… не-ет…
– Ты глянь-ка, Бабай? У него печатка на мизинце. Мол, крутняк, Аль Пачино, на хрен. Откуда вы такие беретесь?! Лучше бы ногти почистил.
– Достал уже, блин! – Паша прячет руку в карман. – А чё тогда сам говорил: подари, подари…
– Это мой друг! Вот. Кровный, без булды, – Юра стукается лбом в плечо Анвара, обнимает его. – Друзья закадык, братья… Да он барон, бля! А ты чё приехал-то, в командировку, что ли?
– Я, Юра…
– О! Хорошо, что ты пришел! Я тебе стих почитаю. Ночью написал. Вот глянь. Сядь, или нет, прислонись к стене, а то упадешь, ха-ха!
Значит, денег нет… скажет «нет» как всегда. А ты еще боялся, как бы он тебе не выслал долг в Алмату.
– А?! Скажи: клас-с! Или вот, – ищет другую запись на обоях. – Как золото на дне лотка – дни, озаренные тобой. Не то. Вот:
– Нет, лучше – а застрелиться не могу, – исправляет букву на стене. – Как будто выбрит и покаян, а… а застрелиться не могу. Так лучше! – отходит и любуется.
И тогда все это было точно, как сейчас, исправлял букву, и было чье-то движение и какой-то вопрос.
– А романы свои тут тоже на обоях пишут? Войну и мир, нафиг! – Паша.
– Он тоже поэт, – Юра, показывая на Пашу.
– Угу.
– Хреновый поэт!
– Пошел ты.
– Тоже учишься здесь?
– Не-ет, я проездом… в Африку еду.
– Серьезно, Бабай!
– В Африку?
– Прикидай, но? – закуривает. – К жене еду. Насовсем, нафиг!
– К жене? Она что, негритянка, что ли?
– Да нет. Она там на фирме работает… Юрок, а где моя барсетка?
– Откуда вы такие беретесь?! Ба-арсетка, – кидая со шкафа сумочку. – Драная, шоферская сумка. Ба-арсетка!
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
«Вадим стащил краник от самовара и снова попал сюда. Он недоумевал и всю ночь бредил, как ему объясниться за это. «Повезло ещё, что не сто тридцать первая!» – пожалел его кто-то, будто статьи выдавали, как бельё в бане. Но краник немым, нелепым укором жёг ладонь – рецидив! В отчаянии Вадим вздрогнул и счастливо расслабил закаменевшие мышцы, проснулся. До освобождения оставалось несколько часов…».
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
B маленьком старинном русском городке Чанчжоэ случилось событие сверхъестественное – безмолвное нашествие миллионов кур. И были жертвы... Всю неделю после нашествия город будоражило и трясло, как в лихорадке... Диковинные и нелепые события, происходящие в русской провинции, беспомощные поступки героев, наделенных куриной слепотой к себе и ближнему, их стремление выкарабкаться из душных мирков – все символично.
«Странствие слона» — предпоследняя книга Жозе Сарамаго, великого португальского писателя и лауреата Нобелевской премии по литературе, ушедшего из жизни в 2010 году. В этом романе король Португалии Жуан III Благочестивый преподносит эрцгерцогу Максимилиану, будущему императору Священной Римской империи, необычный свадебный подарок — слона по кличке Соломон. И вот со своим погоншиком Субхро слон отправляется в странствие по всей раздираемой религиозными войнами Европе, претерпевая в дороге массу приключений.
«Canto» (1963) — «культовый антироман» Пауля Низона (р. 1929), автора, которого критики называют величайшим из всех, ныне пишущих на немецком языке. Это лирический роман-монолог, в котором образы, навеянные впечатлениями от Италии, «рифмуются», причудливо переплетаются, создавая сложный словесно-музыкальный рисунок, многоголосый мир, полный противоречий и гармонии.
1941 год. Родители девочки Миши, скрывавшиеся в Бельгии, депортированы. Ребенок решает бежать на восток и найти их. Чтобы выжить, девочке приходится красть еду и одежду. В лесу ее спасает от гибели пара волков, переняв повадки которых, она становится полноправным членом стаи. За четыре года скитаний по охваченной огнем и залитой кровью Европе девочка открывает для себя звериную жестокость людей и доброту диких животных…Эта история Маугли времен Второй мировой войны поражает воображение и трогает сердце.
Мирча Кэртэреску (р. 1956 г.) — настоящая звезда современной европейской литературы. Многотомная сага «Ослепительный» (Orbitor, 1996–2007) принесла ему репутацию «румынского Маркеса», а его стиль многие критики стали называть «балканским барокко». Однако по-настоящему широкий читательский успех пришел к Кэртэреску вместе с выходом сборника его любовной прозы «За что мы любим женщин» — только в Румынии книга разошлась рекордным для страны тиражом в 150 000 экземпляров. Необыкновенное сочетание утонченного эротизма, по-набоковски изысканного чувства формы и яркого национального колорита сделали Кэртэреску самым читаемым румынским писателем последнего десятилетия.
Публицистические, критические статьи, интервью и лирический рассказ опубликованы в мужском журнале для чтения «Медведь» в 2009–2010 гг.