Таня Логай - [2]

Против них в углу топится очаг, а перед ним стоит жена Логая, которая так нам обрадовалась, что не знает, как и чем нас встретить. Дым от очага прямо поднимается кверху и так густо застилает потолок, что его совсем не видно.

Мы с трудом освободились от тяжелых костюмов и только тогда рассмотрели, что в одном углу сидит, не смея пошевелиться, та девушка, которую мне так хотелось давно видеть.

Таня совсем еще ребенок, невысокая, с круглым смуглым личиком, которое так красили черные глаза, застенчивая. Она, казалось, совсем не видала людей и была готова при первом же слове спрятаться или убежать из дому. Но ее костюм так оригинален, что мы невольно засмотрелись. (Через три-четыре года Таню выдадут замуж, и ее наряжают, как будущую невесту.) Она была одета в олений, расшитый разными цветными сукнами костюм, с яркими красными, синими, зелеными, желтыми ленточками, которые торчали повсюду среди шерсти, с замысловатыми узорами из разноцветных шкурок по подолу. Ее косы были унизаны разноцветными бусами, колечками, даже какими-то медными пряжками, составляющими, несомненно, драгоценность для самоеда. Мы так засмотрелись на оригинальный наряд, что не могли отвести глаз. Девушка, разумеется, еще больше от этого стеснялась. Но, к ее счастью, в избу вошел ее отец, зажег привезенную от нас свечку.

Нас стали угощать, как гостей. Нам сварили уху из лососей, которых старший брат Тани накануне наловил с ней в ближайшем озере, угостили копченым оленьим мясом, которое нам очень понравилось после дороги и мороза, и мы стали расспрашивать самоедов, как они живут. Уже по самой обстановке можно было судить, что Логай живет не богато, как и большинство самоедов, но зато их жизнь была гак разнообразна, так оживлена благодаря охоте, что я даже и теперь променял бы свою на их, хотя бы и на короткое время.

Как только выдастся тихий, без ветра денек, Логай с сыном, в другой раз и с Таней, отправляются на морской лед залива, к ближайшей полынье, где так часто показываются тюлени.

Охотники становятся вдоль края полыньи, прячутся за высокие льдины и ждут, когда на гладкой поверхности не застывшей полыньи покажется любопытная голова тюленя. Этот житель полярных льдов очень любопытен, и стоит только ему заметить на льду человека, стоит только слышать его шаги, как он уже появляется из-под воды, вытягивает свою круглую голову, и если человек его не пугает, а еще прячется и свистит, то любопытство и смелость тюленя доходят до того, что он подплывает к самому краю льда, еще более вытягивает толстую шею, еще сильнее вглядывается, кто спрятался там за льдиной, пока в его голову не ударит пуля и он, опрокинувшись навзничь, затрепещется весь на минуту и потом всплывет уже трупом.

Тогда поспешно сталкивают маленькую промысловую лодочку, плывут к тюленю, вывозят его на лед, тут же обдирают лоснящуюся пеструю шкуру, а мясо бросают собакам. (Тюленью кожу хорошо знают школьники, — из нее делают ранцы.)

Порой Логай с детьми ездит в горы, где бродят олени, разыскивая белый вкусный мох среди россыпей камней; здесь его не так глубоко заносит снегом, как в долинах. Высмотрев оленей, охотники подползают к ним на выстрел из-под ветра и стреляют в них из ружей. Перепуганные животные бросаются в сторону и исчезают где-нибудь за первым пригорком, недоумевая, что случилось: они редко видят, а часто вовсе не знают человека и не слышат выстрелов на этом пустынном полярном острове.

В другой раз, когда наступит весенняя пора, когда выдастся тихая лунная ночь, эти охотники едут вдоль берега моря, объезжают мысы, осматривают заливы и ищут там белых медведей, которые в это время любят выходить с пловучих льдов на берег, любят бродить в поисках тюленя на льду залива, любят кататься с горок, со снежных заносов, гоняться друг за другом и играть. И это самая лучшая охота, самое лучшее, незаменимое удовольствие, особенно, если охотникам удастся подкараулить медведя, догнать его на льду, спустить на него собак, которые займут его лаем, заставят его гоняться, кружиться в погоне за ними, благодаря чему охотнику легко удается подбежать и пустить в зверя верную пулю даже среди лунной ночи.

Но в охоте на медведя редко участвует Таня, хотя у нее есть свое, подаренное ей отцом ружье — винтовка, и она от всей души рада была бы ездить на охоту, так как совсем не боится медведей. Но ее не берут на эту охоту, потому что боятся оставить ночью на долгое время свое семейство: по ночам часто ходят по острову медведи, и Таня, в случае прихода незваного гостя, что случается далеко не редко, может защищать семью от нападения.

Чаще всего Таня занимается охотой на песцов, на тех маленьких белых пушистых лисичек, которые сами прибегают по ночам к зимовке, забегают даже, случается, в сени, тащат оттуда все, что только попадется, и нисколько не боятся ни человека, ни собак, с которыми даже порой устраивают игры.

В стороне от зимовья Таня ставит на песцов капканчики, кладет в них для приманки кусочки тюленьего сала. Песцы, разыскивая пищу, заслышав лакомый запах, бегут к приманке и попадаются в капканы.

Каждое утро Таня осматривает эти капканы со своим маленьким любимым братишкой Костей. Порой они застают около капканов, даже при свете дня, песцов, которые, повидимому, нисколько не опасаясь людей, ни за что не хотят бежать в горы без своих товарищей, тоскливо сидящих в капканах, с прижатыми холодным железом лапками.