Таня, домой! - [28]
Мама махнула на Клаву рукой, как-то неловко переменила тему. Потом, много лет спустя, Света понимала – спорить с тетушкой было невозможно. Перекричать ее не смог бы никто, только лишний раз ссору разводить. Но тогда было не просто обидно – Свете казалось, что ее бросили на растерзание хабалистой бабе, что она и на самом деле такая – ненужная, толстая, некрасивая.
Школьная жизнь Светы превращалась в череду унижений. Отвечать на обидные обзывательства, тычки и пакости она так и не научилась. Проглатывала очередную сказанную гадость, оттирала куртку, которую раз за разом изрисовывали одноклассники, шла домой – читать. В книжках было единственное спасение от одиночества: можно было фантазировать о чем угодно, хоть о принцах, хоть о мести обидчикам.
Все начало меняться только в восьмом классе. Внезапно обнаружилось, что хороших оценок хочется всем, а у Светы всегда можно списать. К тому же начала меняться и сама Света: росла, вытягивалась, лишние кило будто и правда уходили в рост, как предрекал муж тети Клавы. Да еще и на спорт начала ходить, стала вроде как суровей и крепче. Мальчишки теперь рядом с ней казались коротышками, задирать ее стали реже.
Все окончательно изменилось, когда мамина дальняя родственница – такая же громкая и бесцеремонная, как тетушка Клава – спросила, сколько Света сейчас весит. Света пожала плечами: «Килограмм 60, наверно». «Кошмар! – радостно завопила родственница – Я столько после вторых родов весила!» «Зато сейчас вас проще перепрыгнуть, чем обойти. А вы ведь меня ниже сантиметров на 20», – внезапно сказала Света. Родственница поперхнулась, зажевав остаток фразы – от обычно тихой и безропотной Светы грубости никто не ожидал. Мама нервно хихикнула, но одергивать дочку не стала – и в самом деле, сколько можно безответного человека шпынять ни за что ни про что.
А потом Света выросла. Толстой она уже не была – пережитые детские унижения воспитали в ней недюжинную силу воли, так что теперь она держала себя в ежовых рукавицах, не позволяя себя поправиться ни на грамм. Детские обиды вроде как забылись, нажитые еще в школе комплексы постепенно ушли. Ни шеймить, ни буллить ее уже никто не пытался, наоборот, высокой симпатичной девушке старались понравиться. Да и на язык она стала больно остра, мгновенно ощетиниваясь язвительными колкостями в ответ на попытки ее поддеть.
Но была у Светы одна маленькая слабость. Как сейчас принято говорить, грешное удовольствие. Она любила время от времени находить в соцсетях своих одноклассниц и разглядывать фоточки. Большинство из них превратились в сдобных сорокалетних матрон, что странным образом радовало Светину душу. Злорадство? Да, наверно. Но кто без греха. Тем более, что уж больно смешно выглядели эти девочки из прошлого, которые вроде как не замечали, что поза инстаграм-феи – ножку вытянуть, живот втянуть, головушку набок – делает их еще более нелепыми и провинциальными.
«Ну и красотки, – налюбовавшись, Света довольно фыркала и закрывала Инстаграм. – Карма, беспощадная ты сука».
Борщ
В детстве Нина не любила овощи. Особую ненависть она питала к капусте, свекле и луку. В семье об этих причудах знали, но со вкусами младших считаться было не принято – приготовлено – ешь, разговор короткий.
– Ну почему картошку нельзя пожарить без лука и сварить без него суп? – думала Нина.
Из-за стола она выходила последней, есть-то хотелось, вот и сидела над тарелкой, выбирала несчастный лук, отделяя его от картошки или вылавливая из супа. Но если некоторые из блюд Нина могла разделить на составляющие по принципу съедобное-несъедобное, то полным кошмаром для Нины был борщ. В этом жутком супе собирались все ее нелюбимые овощи вместе. К счастью, чтобы его приготовить требовалось чуть больше времени, чем на обычный суп, и мама варила борщ нечасто, по выходным где-то раз в месяц.
На самом деле Нина вовсе не считала себя привередливой. Просто родители не готовили так, как нравится пятилетнему ребенку. Что именно было вкусно Нине, лучше всех знала бабушка. Она варила особенный суп. Главное, он пах не луком и жареной морковкой, а сливками и дымком. Городской ребенок, которому не могли угодить в еде родители, съедал несколько тарелок! Бабушка не посещала кулинарных курсов и не читала поварских книг, а весь секрет приготовления сводился к русской печке и правильному мясу.
Сначала курицу грамотно потрошили. Нина наблюдала, как дедушка ловко ее разбирал: чего у нее внутри только не было! В зобу и камешки, и зерно. На кухне стоял паленый запах от плавленых перьев и кожи. Курицу промывали, укладывали в чугунок и заливали водой. В суп бабушка не готовила зажарку, как принято сейчас, она все овощи складывала сырыми, но, главное, никакого лука! А для того, чтобы суп получился нежным и наваристым, она добавляла немного овсяных хлопьев. Томился супчик в печке несколько часов. За это время курица становилась мягчайшей, а бульон тягучим и ароматным. Но дома имелась только газовая плита, а не русская печка, и немного родительского времени, ровно столько, чтобы постругать, потереть, обжарить, закинуть, сварить. Приготовлено – ешь!
Прямо в центре небольшого города растет бесконечный Лес, на который никто не обращает внимания. В Лесу живет загадочная принцесса, которая не умеет читать и считать, но зато умеет быстро бегать, запасать грибы на зиму и останавливать время. Глубоко на дне Океана покоятся гигантские дома из стекла, но знает о них только один одаренный мальчик, навечно запертый в своей комнате честолюбивой матерью. В городском управлении коридоры длиннее любой улицы, и по ним идут занятые люди в костюмах, несущие с собой бессмысленные законы.
Проснувшись рано утром Том Андерс осознал, что его жизнь – это всего-лишь иллюзия. Вокруг пустые, незнакомые лица, а грань между сном и реальностью окончательно размыта. Он пытается вспомнить самого себя, старается найти дорогу домой, но все сильнее проваливается в пучину безысходности и абсурда.
Творится мир, что-то двигается. «Тельце» – это мистический бытовой гиперреализм, возможность взглянуть на свою жизнь через извращенный болью и любопытством взгляд. Но разве не прекрасно было бы иногда увидеть молодых, сильных, да пусть даже и больных людей, которые сами берут судьбу в свои руки – и пусть дальше выйдет так, как они сделают. Содержит нецензурную брань.
Первая часть из серии "Упадальщики". Большое сюрреалистическое приключение главной героини подано в гротескной форме, однако не лишено подлинного драматизма. История начинается с трагического периода, когда Ромуальде пришлось распрощаться с собственными иллюзиями. В это же время она потеряла единственного дорогого ей человека. «За каждым чудом может скрываться чья-то любовь», – говорил её отец. Познавшей чудо Ромуальде предстояло найти любовь. Содержит нецензурную брань.
К Пашке Стрельнову повадился за добычей волк, по всему видать — щенок его дворовой собаки-полуволчицы. Пришлось выходить на охоту за ним…
Автобиографическую эпопею мастера нон-фикшн Александра Гениса (“Обратный адрес”, “Камасутра книжника”, “Картинки с выставки”, “Гость”) продолжает том кулинарной прозы. Один из основателей этого жанра пишет о еде с той же страстью, юмором и любовью, что о странах, книгах и людях. “Конечно, русское застолье предпочитает то, что льется, но не ограничивается им. Невиданный репертуар закусок и неслыханный запас супов делает кухню России не беднее ее словесности. Беда в том, что обе плохо переводятся. Чаще всего у иностранцев получается «Княгиня Гришка» – так Ильф и Петров прозвали голливудские фильмы из русской истории” (Александр Генис).