Тантра. Мантра. Янтра. Тантрические традиции Тибета - [56]

. В сущности, и субъективный, и объективный миры являются лишь проекциями сознания. Субъективный мир есть проекция сознания, омраченного привязанностью и страстью. Объективный мир есть проекция очищенного сознания, но основу и первого, и второго составляет пустота. Выражение абхута-пари-калпа состоит из двух слов. Слово “абхута” означает, что вещи, образы которых человек создает в своем воображении, в действительности не существуют как объекты, не зависимые от воспринимающего субъекта. Слово “парикалпа” означает, что объекты мира вовсе не обладают теми качествами, которыми их наделяет воспринимающий субъект ⁸. Поэтому “пустота” должна восприниматься не как отрицание любого бытия, но как отсутствие деления на субъект и объект. Когда обрывок веревки принимается в сумерках за змею, нереальным (или пустым) является образ змеи-веревки, а не веревка сама по себе. Змея в данном случае имеет место только как продукт деятельности ума воспринимающего, она не является реальным объектом. Выражение Асанги абхута-парикалпа ⁹ полностью предвосхитило выражение виварта-вада — ключевой термин философской системы адвайта. Концепция абхута-парикалпа, так же как и более поздняя концепция “чистого сознания”, были позитивистскими. Они давали объяснение, каким образом феноменальный мир разворачивается в сансару и каким образом он превращается в нирвану. Здесь важно отметить, что Майтрейя и Асанга отмечали роль сознания (виджняна) не только для процесса восприятия феноменального мира и его субъективной трактовки, но также и для процесса растворения всех субъективных проекций, которые вовлекают субъекта в круговорот бытия. Таким образом, по их представлениям, сознание является главным средством для достижения состояния нирваны. Если позиция Нагарджуны в отношении “пустоты” может быть квалифицирована как нигилистическая, то позиция школы йогачара в этом отношении должна рассматриваться как субъективно-идеалистическая. Школа йогачара получила такое название потому, что ее представители рассматривали индивидуальную медитативную практику как единственное средство достижения конечной истины.

Такая позиция перекликается с представлениями Сиддхов, которые считали ум средством достижения состояния “не-ума”. Сиддхи говорили об очищении ума, отмывании ума, оттачивании ума, опустошении ума, приведении ума в состояние неба (кхасама), устранении из ума дуальности — разделения на субъект и объект, приведении ума в состояние целостности. Пустотный аспект ума описывался концепцией “шу-ньяты”, тогда как творческий аспект ума — идеей “абхута-парикалпа“. В действительности же эти два понятия представляли единое целое. Возможно, что каждое из них своими корнями уходит в мировоззрение Сиддхов. Учение Ваджраяны, получившее широкое распространение в Тибете, рассматривает себя как продолжение традиции йогачары. Но все тибетские школы одинаково высоко ценят Нагарджуну и разделяют точку зрения школы мадхьямика. Смыслом любой практики (садхана) в Ваджраяне является “культивация понимания пустоты” (шуньята-бхава-на). Характерными чертами такой садханы являются визуализации мандал и образов божеств. Следует помнить, что в Наланде мировоззрение школ мадхьямика и йогачара подверглось сильному тантрическому влиянию во времена движения Сиддхов. Именно так и возникла Ваджрая-на. Во времена правления царя страны Бенгал Махипалы настоятелем Наланды был пандит Абхаякарагупта (он также возглавлял Махабод-хи-вихару в Бодх-Гае). Он написал многие эзотерические трактаты в период становления Ваджраяны, девять из них включены в Тибетский Канон. Его ученик Викритидева продолжил эту работу и способствовал ее передаче в Тибет.

ГУХЬЯСАМАДЖА

Имя Асанги не включается в традиционный список Сиддхов, но его трактаты выполнены в духе мистицизма, свойственного традиции Сиддхов. Имея интерес к йогическим практикам, он естественным образом оперировал многими тантрическими идеями. Существует один текст, представляющий садхану на Праджняпарамиту, который приписывают перу Асанги ¹⁰. Неудивительно поэтому, что авторство Гухьясамад-жа-тантры также приписывается Асанге, хотя вероятность этого очень низка. Тибетцы считают, что эзотерические учения Ваджраяны хранились в тайне со времен Асанги (второе или третье столетие новой эры) вплоть до прихода Дхармакирти (600-650). Китайский пилигрим И-Цзин также относится к этой традиции. Существует мнение, что основателем учения Ваджраяны был Асанга, считается также, что Гухьясамаджа-тантра является самым ранним, полностью выдержанным в духе Ваджраяны и базовым для этого учения текстом. При этом следует помнить, что авторство этого текста, в тибетских Голубых Анналах, приписывается и Сарахе, и Сиддхе Нагарджуне. “Гухьясамаджа” представляет из себя скорее класс работ, принадлежащих к разряду “Сангити”, или “Самаведа-гана“, что можно перевести как “групповые песнопения”. В настоящее время нет полной уверенности в идентификации текста “Гу-хьясамаджи" ¹¹. Это может быть текст Татхагата-гухьяка или текст Самаджа-тантра, упоминаемый в Никая-самграхе, может быть, это текст Шри-самад-жа, который упоминает Падмаваджра в своей работе Гухья-сиддхи. Не исключена возможность того, что это текст — Татхагата-чинтья-гухья-нир-деша (введенный в научный оборот из китайского перевода и датируемый примерно 1000 г.), входящий в текст Шикша-самуччая Шантидевы.