Тантра. Мантра. Янтра. Тантрические традиции Тибета - [44]

академическая деятельность, по-видимому, не являлась впечатляющей. Более того, его духовные подвиги в Тибете полностью забыты на его родине — в Индии. Как это ни странно, но имя Падмасамбхавы абсолютно неизвестно в истории буддизма Индии. Принимая во внимание тот факт, что Падмасамбхава находился в Тибете (который он посещал дважды) всего восемнадцать месяцев, его известность и слава в этой стране выглядят поистине астрономическими. Несмотря на то, что тибетские тапки и скульптуры изображают его свирепым, несмотря на го, что легенды повествуют лишь о его бесчисленных сражениях и победах, Пад-

ПАДМАСАМБХАВА (sLob-dPon) (копия с ксилографа)

масамбхава, судя по всему, был еще и проницательным дипломатом. Преуспев в покорении богов и демонов религии бон, он вовсе не собирался уничтожать их, ведь, в сущности, уничтожить их было невозможно даже такому могущественному магу, как он. Одерживая над ними победу, он брал с них клятву в том, что отныне они станут покровителями и “защитниками новой религии”, то есть перейдут в ранг буддийских дхармапал (по-тибетски чо-кьонг, CHos-Skyong). Можно сказать, что Падмасамбхава очень умно приспособил богов и демонов бонского пантеона к нуждам новой религиозной системы, которая во многом была сконструирована им самим, как бы странно ни звучало подобное утверждение. Он ввел ритуалы бон (подношения торма и танцы) в буддийскую систему ритуалов и таким образом привил новую ветвь буддизма на старое древо исконных тибетских культов. Он также упразднил обет безбрачия для монахов (который ревностно соблюдается в буддизме) и разрешил “буддийским” ламам иметь семью, как это было в обычае у священников бон. Религия, которую Падмасамб-хава утвердил в Тибете, вовсе не являлась той же религией, которой он сам следовал в Индии. Она также не являлась системой воззрений, которые он собрал из разных источников. Это была религия, полностью отвечающая духу и мировосприятию тибетцев с необходимыми, но минимальными нововведениями из источников Махаяны. Если религия Тибета после этого стала называться словом Ваджраяна (“Алмазный Путь”), то это было заслугой Падмасамбхавы. Сама основа и структура новой религии были местными, но конечная цель религиозного устремления была заимствована из Индии. Падмасамбхава был поистине гением синтеза.

В дальнейшем Падмасамбхава не был одинок в своей благородной миссии. Когда он достиг определенного успеха в усмирении и обращении местных богов и духовенства, Шантаракшита вновь был вызван в Тибет из Непала. Его усилиями в 749 году в Тибете был основан первый буддийский монастырский центр в Самье (bSam-Yas), санскритское название которого было Ачинтья-Вихара. Этот монастырь был построен по подобию монастырской школы Одантапури в Индии. Шантаракшита был приглашен на должность настоятеля построенного монастыря, в котором он и прожил еще тринадцать лет вплоть до своей кончины в 762 году. Принадлежащие его перу многочисленные трактаты сохранились в Тибетском Каноне — в разделе комментариев. Маг-громовержец Падмасамбхава не относился к типу людей, которые где-либо оседают для долгой и постоянной работы. Он покинул Тибет вскоре после того как был построен монастырь Самье и умер где-то на обратной дороге в Индию. Но царь-демон Нэйчунг, которого Падмасамбхава привел в Тибет и приставил охранять монастырь Самье, остался в Тибете навсегда, приняв позже воплощение Государственного оракула правящей школы гелуг (dGe-Lugs).

Может показаться любопытным, насколько эффективным для Тибета оказалось сотрудничество абсолютно разных по складу людей — Падмасамбхавы и Шантаракшиты. Аргументами первого были гром и молния, усмирение и грозный облик, тогда как второй инструктировал, объяснял, излагал и убеждал. Один работал с людскими массами, а другой — с элитой государства. Один делал упор на магию, ритуалы и удачу, тогда как другой полагался на добродетель, созерцательность и мудрость. Один отождествлялся с энергией действия, другой был примером умиротворенной мудрости. Вместе они сильно повлияли на поздний менталитет тибетцев. Если тибетцы сохранили добросердечность, поклоняясь свирепым божествам, и приняли путь алмазных практик (Вад-

ПАДМАСАМБХАВА ВЕРХОМ НА ТИГРЕ

Риг. А. Kyзнецовой

жраяны), придерживаясь понимания пустоты объектов обусловленного мира, то это благодаря двум самоотверженным и деятельным монахам из Индии. Каждый из них по-своему работал для блага живущих.

Путешественники-иностранцы единогласно отмечают одну интересную, похожую на противоречие, особенность духовной жизни Тибета. Во всех монастырях царит атмосфера покоя, строгости и безмятежности. Обитатели монастырей добры, дружелюбны и одухотворены. Центральные залы всех монастырей прекрасно оформлены в художественном отношении. Но при этом наиболее священное помещение каждого монастыря отведено ужасающим и гневным обличьям божеств и демонов. Эти темные и таинственные комнаты хранят не только образы ужасающих божеств, но также древние образцы боевого оружия, которое использовалось по своему прямому назначению, а затем было пожертвовано гневным божествам. Входы в такие комнаты обычно украшаются чучелами мертвых животных или частями расчлененных тел диких собак, яков, змей или медведей. Стены комнат увешаны образами демонических существ, увенчанных коронами из черепов; украшенных ожерельями из отрубленных человеческих голов, рук и ног; держащих кубки из черепов, переполненные кровью. Именно этих божеств покорил в свое время Падмасамбхава, взяв с них клятву, что отныне они будут “защитниками новой религии”. Их облик необычен и жуток, как у Экаджаты, которая имеет один глаз, один зуб и одну грудь; или как у кроваво-красного Ца, который имеет наполовину змеиное туловище, покрытое тысячами глаз с лицом на брюхе; или как у черного Дамчен-Дордже (“молния, связанная обетом”), скачущего на льве, держащего молот и кузнечные меха и увенчанного птицей. Фоско Мараини назвал это культурное явление “таинственным и непередаваемым Тибетом”