Танские новеллы - [72]

Сай Хун поспешил сообщить обо всем Сянь-кэ; тот в тревоге спросил:

— Как бы мне хоть разок взглянуть на нее?

— Сейчас чинят мост через реку Вэй, — ответил Сай Хун. — Когда экипажи поедут через мост, вы под видом надсмотрщика можете стать поближе. Если У-шуан узнает вас, она, наверно, раздвинет занавески экипажа и выглянет.

Ван Сянь-кэ последовал его совету. Когда третий экипаж поравнялся с ним, занавески его действительно были отдернуты, и, заглянув вовнутрь, Сянь-кэ, увидел, что там сидела У-шуан.

Охваченный тоской и любовью, Ван Сянь-кэ не мог справиться со своим волнением.

Сай Хун нашел письмо У-шуан под красной подушкой у дверей. Пять изящных листков тончайшей бумаги рассказали о ее печальной судьбе, — читая письмо, Сянь-кэ рыдал от жалости. Она прощалась с ним навсегда. В конце письма была приписка: «Я часто видела указы, в которых упоминался военачальник Гу, родом из Фупина, человек находчивый и смелый. Не могли бы Вы обратиться к нему?»

Ван Сянь-кэ тотчас же подал прошение об освобождении от обязанностей начальника станции и вернулся к своей должности начальника уезда Фупин. Там он разыскал военачальника Гу, который жил в своем поместье, и познакомился с ним. Все, чего бы Гу ни захотел, Сянь-кэ подносил ему: парчу, шелка, драгоценности, яшму; но в течение года ни разу не заговаривал о цели своих посещений.

Отслужив положенный срок, Сянь-кэ поселился в уезде.

Однажды Гу пришел к нему и сказал:

— Я простой старый солдат, на что я гожусь? Вы делали все для меня. Я понимаю, что у вас есть ко мне какое-то дело и, тронутый вашей преданностью, готов растереть себя в порошок ради вас.

Сянь-кэ со слезами поклонился Гу и рассказал ему все. Подняв глаза к небу, старик похлопал себя по голове и сказал:

— Это нелегкое дело. Но все-таки попробую помочь, хоть это займет и не один день.

Ван Сянь-кэ поклонился ему:

— Разве я посмею ограничивать вас сроком? Только бы увидеть ее!

Полгода прошло без всяких известий. Как-то раз постучали в дверь, — пришло письмо от Гу. «Вернулся посланец с горы Мао[228], — говорилось в нем. — Приезжайте скорей!»

Ван Сянь-кэ вскочил на лошадь и мигом примчался к Гу. Тот не говорил ни слова. Когда Сянь-кэ спросил о посланце, Гу мимоходом бросил:

— Убит, — и тут же предложил: — Выпейте еще чаю.

— Есть ли у вас в доме какая-нибудь женщина, знакомая с У-шуан? — спросил он затем.

Ван Сянь-кэ назвал Цай-пинь и вскоре привел ее. Пристально посмотрев на служанку, Гу улыбнулся.

— Оставьте ее здесь дня на четыре, — весело сказал он. — А вы, господин, возвращайтесь домой.

Через несколько дней внезапно пронесся слух: «Особа высокого происхождения будет похоронена в императорском мавзолее».

Сильно встревожившись, Сянь-кэ приказал Сай Хуну выяснить, кто умер; оказалось: У-шуан.

Ван Сянь-кэ вне себя закричал:

— Я надеялся на Гу. Теперь она мертва! Что же он сможет сделать?

Он плакал, стонал; ничто не могло его утешить. Поздно вечером он услышал настойчивый стук в дверь. Открыл, — оказалось, что пришел Гу с трупом, завернутым в циновку.

— Это У-шуан, — сказал он Сянь-кэ, — сегодня она умерла, но под сердцем еще тепло. Завтра она оживет, дайте ей лекарство и храните все втайне.

Сянь-кэ внес У-шуан в комнату и всю ночь сидел рядом с ней. На рассвете тело ее стало теплеть, затем появилось дыхание. Увидев Сянь-кэ, У-шуан зарыдала и упала в обморок. Весь день он приводил ее в сознание, наконец к ночи она пришла в себя.

Явился Гу и сказал:

— Отпустите со мной вашего Сай Хуна, чтобы вырыть яму за домом.

Когда была вырыта глубокая яма, Гу отрубил мечом голову слуги и бросил ее в яму. Сянь-кэ пришел в ужас, но Гу сказал ему:

— Не пугайтесь. Сегодня я отблагодарю вас за ваши милости. Я слышал, что даосы на горе Мао обладают чудесным лекарством; тот, кто примет его, немедленно умрет, но через три дня оживет. Я послал человека за этим лекарством и получил одну пилюлю. Вчера я приказал Цай-пинь переодеться дворцовым курьером и поднести эту пилюлю У-шуан, чтобы она покончила с собой как участница мятежа. После этого я пришел в помещение, где лежало тело умершей и, выдав себя за родственника, выкупил труп У-шуан за триста свитков шелка. Всю дорогу сюда я щедро одаривал всех, чтобы пресечь распространение слухов, могущих раскрыть вашу тайну. Гонца, ездившего на гору Мао, и носильщиков я убил на пустыре за городом. Самого себя я тоже прикончу ради вас, сударь. Вам же здесь оставаться нельзя. За воротами вас ждут десять носильщиков, при них пять лошадей и двести тюков шелка. В пятую стражу возьмите У-шуан и уезжайте. Перемените свою фамилию, имя и скройтесь, чтобы избежать беды.

Сказав это, Гу выхватил меч. Сянь-кэ бросился к нему, но голова Гу уже покатилась по земле. Сянь-кэ зарыл труп в ту же яму, где лежало тело Сай Хуна.

Еще не рассвело, как Сянь-кэ уехал вместе с У-шуан. Миновав ущелья провинции Сычуань, они добрались до Чжугуна и поселились там.

Убедившись, что в столичном округе эта история предана забвению, Сянь-кэ решил вернуться в Сяндэн и заняться там каким-нибудь ремеслом. Он прожил с У-шуан до глубокой старости и имел много сыновей и дочерей.