Танки вел Алексеев - [40]

Журнал боевых действий 5-го гвардейского танкового корпуса заполнен в этот период относительно мирными записями об учениях, о подготовке личного состава: «Командир корпуса провел командно-штабное учение с начальниками связи и инженерной службы корпуса, с командирами и штабами бригад на тему: «Ввод танкового корпуса в прорыв обороны противника».

«Штаб во главе с командиром корпуса подготовил показное учение на тему: «Атака укрепленного района усиленным стрелковым батальоном».

«К учению по скатам высоты 196,9 саперы отрыли траншеи полного профиля в три линии с ходами сообщения, натянули по переднему краю колючую проволоку, имитировали минное поле, построили дзоты, вкопали макеты танков. По прибытии офицеров штабов армии и танковых корпусов генерал-лейтенант В. М. Алексеев сделал доклад: «О взятии укрепрайона. (На основе опыта Великой Отечественной войны)». После подробного анализа наступательных операций командир корпуса дал сигнал начать учение. Авиация пробомбила передний край обороны, прогремел залп реактивных минометов, проведены артиллерийская подготовка и атака «вражеской» обороны. Разбор учения провели командующий армией. А. Г. Кравченко и командир корпуса В. М. Алексеев».

Каждый день в 5-м гвардейском танковом корпусе шла напряженная боевая подготовка к предстоящему наступлению. Генерал Алексеев учил командиров лучше управлять подразделениями в бою, четко держать связь с вышестоящим штабом, тщательно вести разведку. На разведку он обращал особое внимание: штаб всегда должен иметь точные сведения, необходимые для выработки правильного решения. Представляя огромные трудности наступления — впереди были Карпаты, Алексеев кропотливо готовил людей. Экипажи танков учились метко стрелять из пушек и пулеметов. Отдельная подготовка шла у механиков-водителей — они учились преодолевать горные кручи и спуски.

Ранним утром одного из августовских дней Алексееву позвонил командующий армией: «Василий Михайлович, выезжаю к тебе. Имею желание посмотреть, чем занимается Шутов, давно у него не был».

20-я гвардейская танковая бригада находилась в ту пору неподалеку от большого растянувшегося по берегам мелководной речушки села Миклоумень. В бригаду Алексеев и Кравченко приехали в разгар учений. У подножия высокой горы стояла группа офицеров и напряженно следила за «тридцатьчетверкой», взбиравшейся на кручу. Узнав в коренастом, невысокого роста офицере, стоявшем в середине группы, командира танковой бригады подполковника Шутова, Алексеев сказал:

— Шутов сам тренирует танкистов.

— И, увлекшись, кроме своего танка, не видит ничего, — заметил Кравченко, выйдя из машины.

Они подошли к офицерам. Никто не заметил их. Все внимание было направлено на танк. Вначале, пока подъем был еще отлогим, танк шел быстро, но постепенно его ход замедлился. Вот он уже еле-еле ползет, а то и вовсе останавливается. Видно, как гусеницы скользят по гладкой поверхности. Вмиг вся машина скользнула назад, но тут же зацепилась за что-то и опять стала медленно, как черепаха, подниматься. Наконец крутой участок кончился, и танк пошел быстрее. Раздался вздох облегчения. Шутов обернулся, заметил командира корпуса и командующего армией, бросился докладывать.

Крепко сложенный, с крупными чертами лица на круглом лице, с Золотой Звездой Героя Советского Союза на широкой груди, Шутов производил впечатление уверенного в своих силах человека. Он много не говорил. Скажет одну-две фразы — и все. Не понял — спроси. Пояснит. Но повторения приказания не жди. Шутов был горяч и суров, и танкисты побаивались его.

Алексеев с Кравченко побывали во всех танковых батальонах, проверили боевую подготовку в артиллерийских полках. Всюду был порядок, дисциплина. Командующий армией убедился в полной готовности танков, артиллерии, мотопехоты… Уезжая из бригады Шутова, Кравченко говорил Алексееву: «Крепкая рука у Степана Федоровича, в предстоящем наступлении готовь его быть головным». Чувствовалось, что командующий гордится своим воспитанником. Да и вообще Кравченко очень чутко реагировал на все, что происходило в 5-м гвардейском. Алексеев уже не раз убеждался, что если генерал-лейтенанту Кравченко что-то не понравится или он заметит какую-либо оплошность, добра не жди. Отчитает и высмеет так, что жарко станет.

Но сегодня Кравченко возвращался с хорошим настроением.

— В ближайшие дни дополнительно получишь танки, подготовься к передислокации корпуса, — говорил он на прощание. — Скрытно изготовь штук сто макетов танков. Оставь их там, где сейчас находятся боевые машины. Пусть противник не тревожится. Очень важно начать наступление врасплох для него.

По замыслу Верховного Главнокомандования войска 2-го Украинского фронта должны были прорвать оборонительную полосу противника между реками Серет и Прут, стремительно развить наступление на юг, в центральные районы Румынии, одновременно нанести короткий удар на Васлуй — Хуши и соединиться с войсками 3-го Украинского фронта в районе Леово, окружив в районе Яссы — Кишинев немецко-румынскую группировку войск.

19 августа 1944 года в двухэтажном особняке на главной улице города Бельцы, где. помещался штаб 5-го гвардейского танкового корпуса, генерал-лейтенант Алексеев назначил последнее перед наступлением совещание командиров танковых бригад, артиллерийских полков и других частей, входивших в состав танкового корпуса. Точно в назначенное время адъютант командира корпуса пригласил собравшихся в кабинет Алексеева. Подождав минуту-две, пока все разместятся, генерал встал из-за стола, через большие круглые стекла очков с черной пластмассовой оправой оглядел присутствующих и заговорил: