Танки оживали вновь - [27]

— Либо взрывной волной дпище деформировалось на большой площади, либо от взрыва что-то произошло со станинами, па которых крепятся двигатель и коробка. Руками определить вогнутость днища не удалось.

И в том, и в другом случае двигатель и коробку надо было снимать, так как причину неисправности танка легче всего было определить изнутри. А для этого по тем временам нужны были по крайней мере сутки. Я попросил поручить эту задачу моему экипажу, чтобы сохранить силы рабочих, которые потребуются позже, при центровке двигателя и обкатке танка.

— Хорошо, — согласился Алексенко, — постарайтесь сделать к вечеру. Дополнительно выделим вам трех человек.

Кроме экипажа, состоящего из механика-водителя сержанта Н. М. Орлова и башенного стрелка рядового П. Н. Новикова, остались рабочие Гвоздев, Никифоров и Петрова. Обязанности распределили так: мы занялись коробкой передач, а рабочие — двигателем.

В моторном отделении работала Тоня Петрова, девушка лет шестнадцати-семнадцати. Она рассоединяла дюриты, снимала трубки топливной и масляной систем. Наверху трудились Никифоров и Гвоздев, а я с Новиковым — в трансмиссии. Инструмента, к сожалению, недоставало. Поэтому некоторыми ключами, особенно «шведским» разводным, работали поочередно.

Гайки, болты, инструмент складывали аккуратно, чтобы ничего не затерялось и все было под рукой. Каждый знал, как трудно приходится при сборке демонтированных агрегатов, когда чего-то недоставало либо, еще хуже, оставалось что-то «лишнее». Затерявшуюся деталь рабочий, хотя и потеряет время, но найдет. А вот если обна руживалась лишняя деталь, то приходилось весь агрегат разбирать и собирать заново.

Нам нельзя было ошибаться. И поэтому каждый был требователен к себе и к товарищам.

К вечеру двигатель и коробка были сняты. Алексенко и Хорьков не дождались, пока их позовут, пришли раньше и ждали, когда мы закончим работу.

Пришел и Волков. Оказывается, он сходил днем на Кировский завод и раздобыл там три лопасти для вентилятора. Еще две надо было сделать на месте.

Алексенко и Хорьков обследовали днище танка. Замеряли, простукивали.

— Вот, — услышали мы голрс Алексенко. Он сидел на корточках и, указывая ручником на середину станины, сокрушался: — Вот как это бывает!

Оказывается, от удара взрывной волны сварочный шов станины, на которой устанавливается и крепится двигатель, дал трещину. Дефект серьезный и, как объяснил Алексенко, когда двигатель работал на больших оборотах, нарушалась центровка, и вентилятор выходил из строя.

— Ну что, Георгий Евгеньевич, варить? — спросил Хорьков, когда Алексенко вылез из танка.

— Да, варить. Середина одной из станин вся в трещинах. Не знаю, как еще при заводке двигатель не сорвался с места.

— Что ж, варить так варить. Только сварщика придется где-то искать. Нашего вчера отвезли в госпиталь.

— Нам бы агрегат скорее заправить да нужные электроды найти. А сварить — сварим, — сказал Алексенко.

Сварочный агрегат был здесь же, в цехе. Его не заправляли много дней. Варить было нечего. Карбид на складе нашелся. В качестве электродов использовали куски сталистой проволоки. Когда все было готово, а на это ушло около трех часов, Алексенко для пробы приварил к броневому листу кусок рельса. Несколько раз ударили по нему кувалдой — держится прочно. Алексенко, поправив защитные очки, взял в руки несколько электродов и молча полез в танк. Сварка станины началась.

Парторг пошутил:

— Георгий Евгеньевич, не приваритесь сами, а то лишимся последнего сварщика, да, кроме того, и военпреда.

— Ничего, товарищ парторг, за мной стоят гвардейцы, он имел в виду Волкова и меня.

Примерно через полчаса Алексенко закончил работу. — Пусть теперь остынет, а потом проверим.

Сварка получилась добротной, но от нагрева станину «повело». Правая сторона ее оказалась выше левой и имела наклон к борту. Сначала хотели поставить под лапы двигателя прокладки. Но, взвесив все «за» и «против», решили шабером снять со станины несколько миллиметров металла.

— Рабочий класс тоже кое-что умеет, Георгий Евгеньевич, — пошутил Хорьков и, взяв большой напильник, спустился на днище танка.

— Все равно, дорогой парторг, я, как военпред, буду проверять, — ответил Алексенко.

— Согласен. Но думаю, что поправлять не придется, — послышалось из танка.

Хорьков из рабочих, он мастер на все руки и работу выполнял на совесть. Честный, работящий, общительный — таким знали парторга. И когда он крикнул: «Георгий Евгеньевич, можешь проверять, готово!», то Алексенко просто дал команду опускать и устанавливать двигатель.

Всю ночь от танка не отходили Алексенко и Хорьков. Дежурили они по очереди. И работа спорилась, и уверенность у людей была в том, что переделывать не придется. Они несколько раз уточняли, проверяли крепление агрегатов, давали поправки, советы. Волков тоже всю ночь возился с вентилятором и к утру принес его. Сам приклепывал лопасти.

И пусть никого не удивляет, что районный инженер и военпред Г. Е. Алексенко, и парторг Н. И. Хорьков сами лично ремонтировали танк. Ведь это был первый танк, который давал завод после ремонта! И стремление во что бы то ни стало быстрее отремонтировать тяжелый танк, дать его фронту — это стремление было похвальным. В то время пример командиров производства можно было смело приравнивать к примеру фронтового командира, который поднимает воинов в атаку и первый идет вперед на врага.