Танганайский лев - [48]

Наряду с двустволкой, которой он мастерски владел, он привез с собой и другого рода «оружие»: микроскопы, термометры, барометры и т. п.

Все это во время его пребывания в тэмбе Мудимы лежало упакованное в ящиках, потому что в военное время музы молчат. И во время долговременных странствований Симба не мог предаваться научным исследованиям. Но теперь, когда у него был свой тихий уголок, воинственный герой превращался в скромного ученого и производил свои исследования и наблюдения с большой любовью и преданностью делу. Здесь у него был такой рабочий кабинет, в котором ему никто не мешал; тысячи натуралистов и ученых позавидовали бы ему в этом. Его рабочий кабинет был и велик, и просторен, — куда только не хватал глаз, вплоть до дальних вершин высоких гор. Горы и долины, потоки и болота, — все это было его рабочим кабинетом.

Но кроме научных исследований у него были еще и другие обязанности. Как названный брат Мудимы он считался наряду с ним соправителем страны, и слава о его великой мудрости разошлась так далеко, что к нему приходили люди из самых дальних деревень за советом, а также в затруднительных спорных случаях за решением спора или за высшим приговором.

Вот и сегодня, в первый день нового года к Отраде охотника направлялась такого рода делегация.

Лео, занимавший теперь опять почетный пост управляющего, доложил об этом своему господину, который отдал приказание допустить к нему пришедших.

То были несколько человек из числа воинов Лугери. Все они были наряжены по-праздничному и вооружены копьями и стрелами. Они привели к Симбе молоденькую связанную девушку, почти ребенка.

Почтительно приблизившись к Симбе, делегаты положили дары к его ногам: молоденькую козочку и пару кур. Симба угадал уже, в чем, собственно, заключается дело: очевидно, от него ожидали приговора, а обвиняемой являлась эта молоденькая негритянка. Ей было не более четырнадцати лет; черты лица ее не только не имели отпечатков злобы или коварства, а, напротив, скорее отличались кротостью и миловидностью. Большие черные глаза выражали беспредельный страх и ужас, а крупные рубцы с кровоподтеками, видневшиеся на ее спине, говорили о том, что она еще очень недавно была жестоко избита.

Симба посмотрел на нее с глубоким сожалением. Какое страшное преступление должна была совершить эта молоденькая девушка, если негры для объявления приговора над ней не поленились прийти из такой дали?

Теперь Симба смотрел на нее даже с некоторым любопытством. Он был старым путешественником по Африке и издавна привык распознавать негритянские лица и под черной личиной узнавать старых знакомых.

Кроме Симбы еще один из его негров также узнал девушку.

Лео незаметно подкрался к своему господину и шепнул ему что-то на ухо.

— Знаю, Лео, знаю, — сказал Симба своему верному слуге на языке Динка, которого Вавенди не понимали, — ты ей обязан многим. Мы посмотрим, что можно будет сделать для нее. А пока молчи и оставайся спокоен, предоставь мне все это дело!

— Развяжите ее, — приказал он пришедшим Вавенди. Те повиновались беспрекословно, хотя и покачивали недоуменно головами. Девушка же устремила на Симбу свои большие испуганные глаза. Симба прочел в них искреннюю благодарность. — Что привело вас ко мне, друзья мои? — спросил он воинов Лугери.

— Мы привели к тебе Налотэру-мечтательную, чтобы ты произнес над ней свой приговор! — отвечал старейший из Вавенди.

— В чем же вы обвиняете эту девушку? — снова спросил Симба.

— Она колдунья! — хором воскликнули все обвинители.

— А есть у вас доказательства этого? — продолжал спрашивать Симба, хмуря брови: он прекрасно знал, что означает такого, рода обвинение. Вера в колдуний существует во всей Африке и повсеместно за это определяется смертная казнь. Здесь суд над колдунами также распространен теперь, как был некогда в средние века и у нас, в Европе. Это суеверие является прекраснейшим средством для вождей избавляться раз и навсегда от нежелательных для них личностей и вместе с тем дает тайным врагам наилучшее средство отомстить врагу. Симба прекрасно знал, что в основе почти каждого подобного процесса всегда скрывались такого рода причины, и потому путем самого подробного допроса хотел выяснить, кто именно оклеветал бедную Налотэру в колдовстве. Ему с самого первого момента было ясно, что девушку следует оправдать и выгородить.

— О, да, мы имеем доказательства! — воскликнул один из негров по имени Вамби.

— Дайте мне эти доказательства! — сказал Симба.

— На моем дворе околело множество кур, из моего загона леопард унес молодую козу, отец мой умер и ребенок мой занемог! — быстро проговорил Вамби.

— И все это случилось разом, в один день? — насмешливо спросил Симба.

— В один день? Нет! — злобно ответил негр.

— В течение одной недели? — продолжал Симба.

— Нет, и не в одну неделю! — отозвался Вамби, очевидно, весьма расстроенный этим подробным допросом.

— Ну, так в течение месяца? — допрашивал Симба.

Вамби молчал.

— Отвечай же, Вамби! Значит, в течение одного месяца?

— Да, пожалуй, это случилось в течение месяца! — отвечал не совсем решительно негр.

Симба продолжал допрашивать свидетелей.