Танеев - [33]

Шрифт
Интервал

Позднее Сергей Иванович был частым и всегда желанным гостем в усадьбе брата под Клином.

Дружеские отношения надолго связали его с Ковалевским, Столетовым, Климентом Тимирязевым, охотно посещавшими «вторники» Сергея Ивановича и высоко ценившими дарование музыканта.

«…Вчера, — писал Александр Столетов композитору в 1891 году, — Вы очаровали даже наименее музыкальных членов маленькой компании, вследствие чего по мирскому приговору наносится Вам сей визит».

Кстати, на «вторниках» музицирование часто чередовалось с чтением и дружескими дебатами как на отвлеченные, так и на самые животрепещущие темы.

На одном из них в 900-х годах Климент Аркадьевич Тимирязев читал вслух отрывок из еще не напечатанной своей работы «Творчество природы и творчество человека».

При всем несходстве характеров и темпераментов натуры братьев Танеевых были глубоко родственными. Неугасимое до конца дней пристрастие к философии, математике и отвлеченному мышлению, рационализм, материалистические взгляды на мир и вместе с тем несгибаемая твердость, принципиальность в убеждениях, бесстрашие в защите своих позиций были свойственны обоим.

Дружба между Танеевыми, философом и музыкантом, несмотря на возникавшие порой между ними полемические схватки, осталась нерушимой. Прямое воздействие Танеева — ученого-социолога и правоведа на формирование взглядов и убеждений Сергея Ивановича бесспорно.

Будучи в Париже, музыкант усердно изучал классиков античной древности — Плутарха, Гомера, Тита Ливия, Аристотеля, труды по истории Франции и Италии и особенно философов-энциклопедистов Вольтера, Дидро, Руссо, Д’Аламбера, проложивших путь к Великой французской революции. В творениях классиков Сергея Танеева привлекали прежде всего гармоническая ясность, уравновешенность, строгость и стройность формы, благородная простота замысла.

Из гимнов разуму и свободе, «бессмертному солнцу ума» родились в разное время невоплощенные замыслы Танеева в оперном жанре: «Дантон и Робеспьер», «Овечий источник», «Геро и Леандр».

В связи с этим приходят на память строки его письма к Чайковскому в июле 1880 года, содержащие красочное описание французского национального праздника. В воображении московского гостя увиденное вызвало, быть может, страницы из работы брата Владимира «Падение Бастилии».

Так или иначе спокойная сдержанность, присущая натуре музыканта, на этот раз ему изменила.

В водовороте огней, цветов, в разноголосице оркестров, в трескотне шутих тонули площади и бульвары. А ветры совсем недавних гражданских бурь еще невидимо веяли над кровлями зданий, рвали трехцветные полотнища флагов. На карнизах домов и цоколях памятников — повсюду еще свежие следы пуль и гранатных осколков.

Всего-навсего девять лет тому на эти камни, ныне озаренные радужным светом иллюминации, пали поверженные знамена Парижской коммуны.

2

Сергей Иванович был далек от того, чтобы кому-то навязывать свои убеждения, но, если случалось их защищать от вражеских наскоков, действовал всегда, как подобает воину, с поднятым забралом.

В мае 1885 года, совсем незадолго до избрания Танеева на пост директора, музыканты со всей Руси съехались в Смоленск на торжество открытия памятника Михаилу Ивановичу Глинке.

Взаимоотношения Танеева с композиторами «Новой русской школы» с годами претерпели сложную эволюцию.

«Танеев 80-х годов, — вспоминал Римский-Корсаков в «Летописи моей музыкальной жизни», — был человек резко консервативных убеждений в музыкальном искусстве. К Глазунову, при его первых выступлениях, он относился с большим недоверием; Бородина считал не более как способным дилетантом, а над Мусоргским смеялся. Вероятно, невысокого мнения он был и о Кюи, а также обо мне…»

Всех членов и приверженцев «Могучей кучки» Сергей Иванович корил за отрицание ими музыкальной науки, за «дилетантизм и верхоглядство», за неумение строить в музыке большие периоды, которые они, по его словам, заменяли назойливым «повторением» мотива из одного-двух тактов, из чего получается нечто надоедливое, вызывающее у слушателя не только тоску, но тоску вместе с озлоблением…

В той же рукописи «Летописи» есть строки, написанные в совершенно ином ключе: «Кстати будет рассказать, что в последние годы на петербургском горизонте стал появляться чудный музыкант, высокообразованный педагог Сергей Иванович Танеев. Бывший ученик Чайковского и Н. Г. Рубинштейна… прекрасный пианист…»

Сближение Танеева с петербургскими композиторами началось еще в 80-х годах.

С глубоким уважением и симпатией он относился к Бородину. Приезжая в столицу, бывал у него дома. Видимо, приязнь была взаимной. В библиотеке Танеева сохранилась партитура квартета с авторской надписью: «От душевно преданного А. Бородина».

Отношения Танеева с Римским-Корсаковым долгое время были отмечены деловитой сдержанностью, а вот несимпатию к творчеству Мусоргского он не смог победить в себе едва ли не до конца дней своих. «Хованщина» и «Борис Годунов», видимо, остались московскому композитору чуждыми, хотя он и признавал, что Мусоргский обогатил музыкальный язык «новыми оборотами и выражениями».

Содружество композиторов «Могучей кучки», как единое целое, к 80-м годам фактически уже перестало существовать. Каждый из участников кружка пошел своей дорогой. Разумеется, это случилось не в один день.


Еще от автора Николай Данилович Бажанов
Рахманинов

Книга посвящена Рахманинову Сергею Васильевичу (1873–1943) — выдающемуся российскому композитору, пианисту, дирижеру.


Рекомендуем почитать
Истории торговца книгами

В созвездии британских книготорговцев – не только торгующих книгами, но и пишущих, от шотландца Шона Байтелла с его знаменитым The Bookshop до потомственного книготорговца Сэмюэла Джонсона, рассказавшего историю старейшей лондонской сети Foyles – загорается еще одна звезда: Мартин Лейтем, управляющий магазином сети книжного гиганта Waterstones в Кентербери, посвятивший любимому делу более 35 лет. Его рассказ – это сплав истории книжной культуры и мемуаров книготорговца. Историк по образованию, он пишет как об эмоциональном и психологическом опыте читателей, посетителей библиотек и покупателей в книжных магазинах, так и о краеугольных камнях взаимодействия людей с книгами в разные эпохи (от времен Гутенберга до нашей цифровой эпохи) и на фоне разных исторических событий, включая Реформацию, революцию во Франции и Вторую мировую войну.


Скворцов-Степанов

Книга рассказывает о жизненном пути И. И. Скворцова-Степанова — одного из видных деятелей партии, друга и соратника В. И. Ленина, члена ЦК партии, ответственного редактора газеты «Известия». И. И. Скворцов-Степанов был блестящим публицистом и видным ученым-марксистом, автором известных исторических, экономических и философских исследований, переводчиком многих произведений К. Маркса и Ф. Энгельса на русский язык (в том числе «Капитала»).


Страсть к успеху. Японское чудо

Один из самых преуспевающих предпринимателей Японии — Казуо Инамори делится в книге своими философскими воззрениями, следуя которым он живет и работает уже более трех десятилетий. Эта замечательная книга вселяет веру в бесконечные возможности человека. Она наполнена мудростью, помогающей преодолевать невзгоды и превращать мечты в реальность. Книга рассчитана на широкий круг читателей.


Джоан Роулинг. Неофициальная биография создательницы вселенной «Гарри Поттера»

Биография Джоан Роулинг, написанная итальянской исследовательницей ее жизни и творчества Мариной Ленти. Роулинг никогда не соглашалась на выпуск официальной биографии, поэтому и на родине писательницы их опубликовано немного. Вся информация почерпнута автором из заявлений, которые делала в средствах массовой информации в течение последних двадцати трех лет сама Роулинг либо те, кто с ней связан, а также из новостных публикаций про писательницу с тех пор, как она стала мировой знаменитостью. В книге есть одна выразительная особенность.


Ротшильды. История семьи

Имя банкирского дома Ротшильдов сегодня известно каждому. О Ротшильдах слагались легенды и ходили самые невероятные слухи, их изображали на карикатурах в виде пауков, опутавших земной шар. Люди, объединенные этой фамилией, до сих пор олицетворяют жизненный успех. В чем же секрет этого успеха? О становлении банкирского дома Ротшильдов и их продвижении к власти и могуществу рассказывает израильский историк, журналист Атекс Фрид, автор многочисленных научно-популярных статей.


Полпред Назир Тюрякулов

Многогранная дипломатическая деятельность Назира Тюрякулова — полпреда СССР в Королевстве Саудовская Аравия в 1928–1936 годах — оставалась долгие годы малоизвестной для широкой общественности. Книга доктора политических наук Т. А. Мансурова на основе богатого историко-документального материала раскрывает многие интересные факты борьбы Советского Союза за укрепление своих позиций на Аравийском полуострове в 20-30-е годы XX столетия и яркую роль в ней советского полпреда Тюрякулова — талантливого государственного деятеля, публициста и дипломата, вся жизнь которого была посвящена благородному служению своему народу. Автор на протяжении многих лет подробно изучал деятельность Назира Тюрякулова, используя документы Архива внешней политики РФ и других центральных архивов в Москве.


Есенин: Обещая встречу впереди

Сергея Есенина любят так, как, наверное, никакого другого поэта в мире. Причём всего сразу — и стихи, и его самого как человека. Но если взглянуть на его жизнь и творчество чуть внимательнее, то сразу возникают жёсткие и непримиримые вопросы. Есенин — советский поэт или антисоветский? Христианский поэт или богоборец? Поэт для приблатнённой публики и томных девушек или новатор, воздействующий на мировую поэзию и поныне? Крестьянский поэт или имажинист? Кого он считал главным соперником в поэзии и почему? С кем по-настоящему дружил? Каковы его отношения с большевистскими вождями? Сколько у него детей и от скольких жён? Кого из своих женщин он по-настоящему любил, наконец? Пил ли он или это придумали завистники? А если пил — то кто его спаивал? За что на него заводили уголовные дела? Хулиган ли он был, как сам о себе писал, или жертва обстоятельств? Чем он занимался те полтора года, пока жил за пределами Советской России? И, наконец, самоубийство или убийство? Книга даёт ответы не только на все перечисленные вопросы, но и на множество иных.


Рембрандт

Судьба Рембрандта трагична: художник умер в нищете, потеряв всех своих близких, работы его при жизни не ценились, ученики оставили своего учителя. Но тяжкие испытания не сломили Рембрандта, сила духа его была столь велика, что он мог посмеяться и над своими горестями, и над самой смертью. Он, говоривший в своих картинах о свете, знал, откуда исходит истинный Свет. Автор этой биографии, Пьер Декарг, журналист и культуролог, широко известен в мире искусства. Его перу принадлежат книги о Хальсе, Вермеере, Анри Руссо, Гойе, Пикассо.


Жизнеописание Пророка Мухаммада, рассказанное со слов аль-Баккаи, со слов Ибн Исхака аль-Мутталиба

Эта книга — наиболее полный свод исторических сведений, связанных с жизнью и деятельностью пророка Мухаммада. Жизнеописание Пророка Мухаммада (сира) является третьим по степени важности (после Корана и хадисов) источником ислама. Книга предназначена для изучающих ислам, верующих мусульман, а также для широкого круга читателей.


Алексей Толстой

Жизнь Алексея Толстого была прежде всего романом. Романом с литературой, с эмиграцией, с властью и, конечно, романом с женщинами. Аристократ по крови, аристократ по жизни, оставшийся графом и в сталинской России, Толстой был актером, сыгравшим не одну, а множество ролей: поэта-символиста, писателя-реалиста, яростного антисоветчика, национал-большевика, патриота, космополита, эгоиста, заботливого мужа, гедониста и эпикурейца, влюбленного в жизнь и ненавидящего смерть. В его судьбе были взлеты и падения, литературные скандалы, пощечины, подлоги, дуэли, заговоры и разоблачения, в ней переплелись свобода и сервилизм, щедрость и жадность, гостеприимство и спесь, аморальность и великодушие.