Танец воров - [9]

– Ушли? – спрашивает он. Я киваю. Он умирает у меня на руках. Еще чуть-чуть, и от него останется лишь прах, пепел и призрак величия. Он вкладывает карту мне в руку.

– Вот где скрывается истинное сокровище. Отведи их туда. Теперь все зависит от тебя. Защити их.

Он обещает, что там есть еда. Обещает, что там безопасно. Он говорит это с тех пор, как упали первые звезды. Я не знаю, что такое безопасность: я никогда не видел спокойных времен. Он из последних сил сжимает мою руку.

– Что бы ни случилось, чтобы бы ни пришлось тебе делать, никогда не сдавайся и не сбивайся с дороги. Не в этот раз.

Я обещаю, что сделаю, как он просит: не хочу, чтобы в свои последние минуты он верил, будто все его усилия и жертвы пропали даром.

– Забери мой палец. Он – единственный ключ.

Он достает из жилета бритву, протягивает мне. Я качаю головой. Я не могу так поступить с собственным дедом.

– Давай же, – приказывает он. – Чтобы выжить, тебе придется делать вещи и похуже. Тебе придется убивать. А это, – говорит он, глядя на свою руку, – ничто.

Как я могу ослушаться? Он – главный командир. Я смотрю на тех, кто нас окружает, на запавшие глаза, на лица, покрытые грязью и страхом. Я мало кого знаю.

Он сует мне в руку бритву.

– Из многих вы остались одни. Вы – семья. Семья Белленджеров. Защищайте друг друга. Вы – выжившие, для кого и построен Дозор Тора.

Мне всего четырнадцать, а остальные и того младше. Как мы сможем противостоять падальщикам, ветрам, голоду? Как сделать это в одиночку?

– Пора, – повторяет он. И я выполняю его приказ. Дед не издает ни звука. Только улыбается, закрывает глаза и делает последний вдох. Я же делаю свой первый вдох в роли лидера Выживших, которому дед и командир поручил сохранять надежду. Вот только я не уверен, что смогу.

– Грейсон Белленджер, 14 лет

Глава четвертая. Кази

Загоны для скота были разбиты; обломки разбросаны, точно трут для розжига. Запах паленой травы обжигал легкие. Один только взгляд на эти разрушения воспламенял во мне ярость. И не только во мне – Рен и Синове кипели от гнева. Внезапно цель нашей миссии разделилась, как изображение в разбитом зеркале. В конце концов ярость сослужит нам добрую службу. Мы все это знали. Фиктивный предлог для приезда – расследование нарушений договора – неожиданно вырос, стал полновесным, наполнился гневом, с зубами, когтями и ядом.

Поселение состояло из четырех домов, здания собраний, амбара и нескольких сараев. Все сооружения были повреждены, амбар – полностью уничтожен. Подойдя ближе, мы заметили сгорбленного мужчину, который увлеченно копался в огороде, не обращая внимания на окружающие его разрушения. Заметив нас, он поднял мотыгу, но чуть погодя, признав плащ Рен, сшитый из ткани клана Меурази, опустил орудие. И все же одежды Рен были не единственным знаком добрых намерений. На моем кожаном жилете был выбит таннис – почетный символ, нанесенный на венданский щит, а на носу лошади Синове красовалась ленточка с кисточками, символизирующая клан восточных болот. Все эти знаки были связаны с Вендой – если, конечно, знать, что искать.

Мы подъехали ближе.

– Кто это сделал? – с ходу спросила я. Впрочем, можно было и не спрашивать. Я и без него знала ответ.

Держась за поясницу, мужчина выпрямился. Его лицо было изборождено морщинами – знак, что многие годы он провел под солнцем. Скулы – усталые холмы на высушенной ветрами местности. В домах за его спиной прятались другие поселенцы: они выглядывали из-за дверей и треснувших ставен, боясь выйти на крыльцо собственного жилища. Каемус – так его звали – рассказал, что посреди ночи к ним нагрянули мародеры. Было темно, и поселенцы не смогли разглядеть их лиц, но Каемус знал наверняка: это были Белленджеры. Они приходили неделей ранее с требованием убрать шотгорнов с их земли. Одного они взяли в качестве платы.

Рен огляделась.

– С их земли? В самом центре Кам-Ланто?

– Все, что находится в пределах видимости, – их земли. Каждая травинка, как они смеют утверждать.

Костяшки пальцев Синове побелели от ярости.

– Где ваш скот? – спросила я.

– Его нет. Они забрали. Наверное, в качестве платы за воздух.

Я заметила, что и лошадей было не видно.

– А где равианские скакуны, подаренные Морриганом?

– И их забрали. Осталась только старая ломовая лошадь для повозки. Несколько наших уехали на ней в город за припасами. Но знаете что? Много им все равно не купить, потому что с венданцев требуют двойную плату.

Мужчина крепко сжал челюсти и вцепился в мотыгу пальцами. Венданцев не так-то легко запугать, однако Каемус считал, что люди побоятся возвращаться в поселение.

– Вы не станете платить ни надбавку, ни плату за воздух, – отрезала я, бросив последний взгляд на разрушения. – Это займет некоторое время, но ущерб вам возместят.

– Послушайте, мы не хотим связываться с…

– Поселенцы вернутся, а вы получите компенсацию.

Каемус бросил на меня неуверенный взгляд.

– Вы не знаете Белленджеров.

– Верно, – согласилась я. – Но и они нас не знают.

А это мы скоро исправим.

* * *

Хеллсмаус находился в двадцати милях от поселения. Это был отдаленный таинственный город. Немногие о нем слышали, а те, кто слышал, знали лишь одно: Хеллсмаус – растущий центр торговли. Впервые я услышала о нем несколько месяцев назад, но сразу предположила, что город достаточно крупный, ведь ни один мелкий городок не мог предложить такие возможности для торговли.