Танец стихий - [106]

– Не заметила, – фыркнула я. – Плащи те же, а остальное все равно не видно! А где же эти… пристни? Или тут что-то вроде рентгена? – Ллер удивленно поднял брови. – Ну, нас просвечивают специальными лучами, дабы выяснить, что мы собой представляем.

– Что-то вроде этого, – цвак посмотрел на меня с уважением. – Только постарайся больше не пользоваться своей силой хотя бы сейчас, это может привлечь ненужное внимание. А я тебя уже не смогу прикрывать в Лив’утвао.

Я пожала плечами: не буду же объяснять, что просто хотела пошутить, а не применяла силу, чтобы узнать, как устроена система пристневого досмотра.

Прошло совсем немного времени, как в конце узкого помещения открылась широкая дверь. Воздух в помещении пристней, освещенном магически, померк перед солнечным светом, ворвавшимся в зал через дверной проем: мы поспешили в соседнее помещение. Войдя в дверь, я ахнула от восторга: огромная высокая зала с круглыми окнами на потолке была похожа на зал во дворце, где постоянно проходят балы: все сверкало, искрилось и переливалось до боли в глазах. Немного привыкнув к ярким солнышкам, добродушно подмигивающим из каждого зеркала, с каждой грани искусно отшлифованного камешка, я обратила внимание на пустоту.

Натертый до зеркального блеска пол не был покрыт ковром, что так не похоже на анахов, предпочитающих в интерьере комфорт и мягкость, заглушающую шаги. Не было ни каменного низкого столика, ни пуфика, ни какой-либо еще мебели. В сравнении с богатой отделкой, пугающая пустота не вязалась никак.

– Здесь всегда так… прибрано? – растерянно спросила я цвака.

– Простите, я должен уйти, – нахмурился маг, возвращаясь в зал пристней.

Следом за ним с такой же удивленной физиономией отправился брат Ривиэля: мы с Ривиэлем переглянулись – как-то все это подозрительно. Дверь с шумом захлопнулась, отделяя от нас друзей. Посредине зала чуть заклубился серебристый туман, являя мицара. Роже был один, стоял неподвижно, пристально разглядывая, как я испуганно прижималась к цваку. Я тут же отпрянула, чуть покраснев. Неопределенно покачав головой, мицар направился в нашу сторону. Я дернула Ривиэля за рукав.

– О! Дружище! – тут же широко улыбнулся Ривиэль. – Столько сот прошло, а ты все такой же… только немного не в себе, а так все такой же!

– Что ты несешь! – яростно прошептала я. – Давай по существу!

– А, да, – еще шире улыбнулся цвак. – Тут, значит, такое дело: Мел и я… ну мы не вместе… да и не были никогда… за исключением помолвки. Но это дело былое, так вот…

Мицар шел размеренным шагом, не проявляя никаких эмоций, все как всегда. Вот только, поравнявшись с Ривиэлем, он все также спокойно достал острый нуч и проткнул живот Ривиэля. Я вскрикнула от ужаса, а цвак медленно осел на пол, судорожно вцепившись в рукоять нуча: по фиолетовым пальцам заструилась багровая кровь. Он с недоверием посмотрел на анаха, а потом закрыл глаза и завалился на бок.

– Нет, – вскрикнула я и, словно очнувшись, бросилась к Ривиэлю с намерением исцелить его, пока не поздно…

Но была тут же отметена силой мицара. С размаху припечатавшись о стену, больно стукнулась спиной о красивый излом, украшенный ограненными камнями, и в бессилии опустилась на пол.

– Почему? – спросила я одними губами, в ужасе наблюдая за спокойствием Роже.

– Тебя я простил, – невозмутимо ответил мицар. – Его предательство я не прощу никогда.

– Так ведь не было никакого предательства, – я почувствовала, как по щекам заструились слезы. – Ты убил друга, который ничего тебе не сделал. Он даже не знал, что мы с тобой разлучены. Хранитель забрала его из Кеприи прежде, чем он узнал…

Мицар немного помолчал, спокойно наблюдая за мной.

– Ты пришла, чтобы быть со мной? – холодно спросил он.

– Мы словно на разных языках разговариваем, – горько рассмеялась я, опуская лоб на ладони. – Тебя совсем не интересует правда? Я-то с тобой, и всегда была с тобой, даже находясь в другом мире. А вот ты теперь не со мной. Ты принадлежишь стихиям, которые завладели тобой после того, как ты поработил их. И теперь любая твоя эмоция, обращенная ко мне, наказуема. Такая жизнь меня не устраивает. Это не жизнь – видеть, как день ото дня мучается любимый человек. Как он убивает тех, кто ему дорог, как он убивает самого себя, оставляя только лишь оболочку в угоду жадным стихиям внутри. Это уже не те свободные созидательные силы, что подарены природой, это – отравленная жижа разных цветов, которая испытывает удовольствие от того, что мучает тебя, давая иллюзорное ощущение могущества. Да, конечно, тебя боится каждое существо в этом мире, все готовы ползать перед мицаром на коленях… Но тебе-то что за радость от этого?

– Я вернул тебя, это главное, – ровным тоном отозвался мицар, не меняя положения тела ни на мгновение и не отрывая от меня оранжевых глаз.

– Зачем? – взвыла я. – Чтобы я полюбовалась на хладный трупик? Ты напоминаешь мне петуха с отрезанной головой: уже мертв, но еще сам не знает об этом, наворачивая круги по курятнику… Тебе самому нравится такая жизнь?

– Нет, – хладнокровно качнул головой мицар. – Но иного варианта у меня нет. Я думаю, ты и сама это поняла, когда освободила стихии…