Танец стихий - [108]

Внезапно Хен открыла глаза и посмотрела на меня:

– Ты можешь все исправить, – чуть слышно прошептала она, из последних сил дотянулась до сломанного серебристого цветка, украшающего ее иссиня-черные волосы. Вытащив заколку, вложила цветок мне в руку. – Скажи ей, что она – глупая, ревнивая женщина! И… прости меня…

Хранитель обмякла, растеряв последние силы: стихии делали свое дело, быстро пожирая все, что осталось от девушки. Вскоре на полу передо мною остались лишь очертания тела Хен, очерченные пеплом.

Мир померк, как будто на яркие лампы надели черные чехлы. Я недоуменно оглянулась на небо: нет, солнышки на месте. Вот только они уже не были теми яркими веселыми близнецами, что из озорства устраивали по утрам мне легкую щекотку.

Небо стало глубоким, почти ночным. Краски потускнели, словно мир стремительно становился черно-белым, устав постоянно окрашивать себя в яркие цвета.

Глава 21

– О, нет, – прошептала я, глядя, как сереют разноцветные осколки стекла, в беспорядке валяющиеся на полу. – Что же это получается, если Хранитель умирает, то и мир стремится прекратить свое существование?

Роже не ответил: мужчина стоял лицом к разбитому оконцу, заложив руки за спину и пристально смотрел вдаль. В дыры, оставшиеся на месте окон, торопливо проникал холодный ветер, обдавая все вокруг ледяным дыханием: я поежилась в коротеньком платьице. Кожа уже приобрела синюшный оттенок. Еще немного, и я стану очень похожа на анаху. Мицар же явно не испытывал никаких неудобств: я упрямо тряхнула головой.

– Значит, угроза миру была не совсем в мицаре, – прошептала я, буравив взглядом неподвижную фигуру анаха. – Дзеты показывали лишь лицевую сторону надвигающейся беды, а на самом деле во всем виновата я сама! Если бы не притащила сюда Ривиэля – он бы жил себе дальше с Хен где-то в ином месте и вполне счастливо. Да и Хранитель не рвалась бы отомстить за любимого. Я сама, совершенно добровольно, привела мир к гибели…

– Не говори ерунды, – хладнокровно проговорил мицар и, стремительно развернувшись, подошел ко мне. – Ты говоришь, были предсказания, что мир умрет… это уже знак того, что в мире что-то происходит неправильно. Проще всего взять вину на себя и горевать до конца дней, посыпая голову пеплом. Но Мастер стихий никогда так не поступала: ты должна знать, что стихии свободны и вольны поступать, как им хочется. Так и мир свободен…

– То есть, ты хочешь сказать, – побледнела я. – Что Хен так же владела миром, как ты – стихиями?

– Ну что ты, – чуть не рассмеялся мицар, потом поморщился, словно от резкой боли. Выпрямившись, он продолжил: – Я совершенно добровольно глотал стихии одну за одной, пока не достиг пика могущества. Хранитель же родилась вместе с миром, она – его часть. Очень важная часть, без которой ему трудно обходиться, а сейчас почти невозможно…

– Ты знал, что, убив Хранителя, приведешь мир к гибели, но все равно уничтожил Хен! – с тоскою в голосе протянула я. – И она прекрасно все осознавала, нападая на тебя: вы чем-то похожи в своей силе. Стихии подчиняются вам, но Хен была явно слабее и намеренно шла на смерть. Но почему именно сейчас?

– Потому, что мир давно шел к тупику в своем развитии, – жестко ответил мицар. – Как раз в данный момент мы уперлись лбом в мощную стену, но продолжаем буравить ее лбами. И каждый его житель старательно вносит лепту в ретроградное движение. Это наказуемо по законам стихий. Ты это чувствовала, поэтому и не готова была смириться с происходящим. Знала, что нужно что-то менять, но не понимала, что. Поэтому и делала то, что подсказывало сердце. Увы, часто эта мышца не самый лучший наш советчик.

– А что будет дальше? – с замирающим сердцем спросила я у Роже.

– Если мы и дальше будем бодать неприступную стену, она попросту развалится, придавив камнями все живое, – спокойно объяснил анах. – Или же мир вдруг просветлеет и развернется обратно… но, чтобы просветить об этом всех существ, живущих в Кеприи, понадобится не одна сота, так что это просто нереально… Камни уже крошатся, и результат ты видишь – процесс необратим.

– Значит, мир медленно погибает, – потрясенно прошептала я. – И ничего нельзя сделать…

– Ну, почему же, – анах притянул меня к себе, – можно. Можно попытаться прожить остаток жизни так, как всегда хотелось. Ты требовала эмоций от меня, сейчас я готов дать тебе все, что ни попросишь.

– Но ты при этом умрешь! – в ужасе воскликнула я. – Стихии не отпустят тебя!

– Мы все скоро погибнем, милая, – почти нежно прошептал Роже, но лицо его перекосилось от боли, которую причиняли мужчине ревнивые стихии. – Так пусть это будет смерть во имя любви… Ты спрашивала, не жалею ли о прошлом? Теперь я могу позволить себе это чувство: как бы я хотел все вернуть!

Сердечко екнуло, мысль ясно озарила разум:

– Вернись в колыбель мира… – с изумлением повторила я. – Знак единства! Роже, ты говоришь, что готов на смерть ради любви. А готов ли ты отдать мне все силы, зная, что останешься беззащитным перед стихиями, во имя нашего будущего?

– Успокойся, Мел, – чуть улыбнулся Роже, прижимая меня к груди. – Даже Мастеру стихий не под силу повернуть мир от неизбежной гибели. Зная, ты могла бы попробовать сделать это чуть раньше. Но долгое время сама отворачивалась от силы стихий, а обрела свое могущество слишком поздно…