Танец под золотой вуалью - [118]

— Так ты понимаешь, что будешь несчастна и сознательно себя на это обрекаешь?

— А что, все непременно должны быть счастливы? Где ты видела поголовье счастливых людей? — Сунён разозлилась, но не на меня, а внезапно, просто так, какой-то метафорической несправедливости. — Моё счастье в том, чтобы разделить несчастье Джело. Со мной ему будет легче.

— А ты никогда не пыталась посмотреть вокруг и попробовать влюбиться в другого? — ответила и я яростью, но направленной на неё. Мне вспомнился Чоноп.

— Другого? А что, можно как-то специально полюбить, найдя объект? — насмеялась она надо мной, презрительно заменив моё «влюбиться» на «полюбить». Большая разница, согласна. — Ты сама-то так можешь? Давай, покажи пример. Развернись и полюби другого, забыв Джело. Но разве можно его забыть, не любить его?

Мне не кстати вспомнился и Джун. Развернуться-то я могла, и вот, даже объект был, но Сунён права, нельзя заставить сердце биться чаще от того, на кого ему укажешь.

— Если бы так можно было, то и Джело бы полюбил меня, — девушка вдруг захныкала, но очень тихо. — Почему так случается? Чем я хуже, Мэя? Он любит шлюху, которая отсосала половине Сеула, которая школу бы не закончила, если бы ей не помогли! Глупая и отвратительная, грязная шлюшка! — Сунён трясло от гнева, и она стиснула кулаки. — А я ведь никого до Джело не любила, и не подпускала к себе. Я до сих пор ни с кем не была в постели. Всё ради него, всё, что не попросит, но ему не надо… не любит, и всё. Думаешь, не обидно? Знать своё превосходство, понимать, что я лучше, умнее, может, даже красивее, а меня ни за что не полюбят, ту на меня не променяют. Открой глаза, Мэя, какое счастье? Ничто не вознаграждается, побеждают не достойные. Этот мир настолько несовершенен, что его проще взорвать, чем исправить.

— Сунён… — я положила руку ей на плечо. Она вздрогнула. Её было так жаль, что я на время забыла о своих терзаниях. Бедная девчонка. Что бы ни вертелось в её слабосильном мозгу, всё же любить она умела. А что же я? Она задала правильный вопрос. Готова ли я жить с тем, кто любит другую, понимая, что ничего мне не светит? Нет, я не готова. Я хотела делить счастье, а не несчастье. Я хочу дарить любовь, но и получать её тоже. Я способна на многое и готова на подвиги, но эгоистично, чтобы получить хоть какую-то награду, а не расшибаться в лепешку ради того, чтобы получить скупую благодарность в виде дружбы, может, даже секса, в то время как внутри меня будет гореть огромное неразделенное чувство. Нет, я не Жанна Д’Арк, и на костёр своей страсти забираться не хочу. Разлюбит ли Джело свою Шиллу когда-нибудь? Если всё это правда, что говорит Сунён, и до сих пор в его душе ничего не изменилось… перед такой любовью можно лишь поклониться, понимая, что ошиблась в своём выборе, но, черт, как же горестно и плохо! Я ощутила, как сама стою и плачу, плачу, как ненормальная! Я не могу удержать Джело, но и отпустить не в силах, последовать за ним и стать, даже не третьей, а четвертой лишней? Сама я тоже не могу быть ни здесь, ни там. Какое-то ужасное подвешенное состояние. И я ничего не знаю об этой Шилле! Вдруг она вернётся к нему, там, в Штатах? Я почувствую себя последней дурой, если окажусь там же в этот момент. Ведь если парень чего-то ждет, то не может всё быть безнадежно?

Наши женские страдания прервала замаячившая на горизонте машина. Прервала, но не прекратила. Автомобиль внесся на поле, не жалея амортизаторов, подвесок и всего остального. Через несколько минут из него высыпались все, с кем мы простились меньше часа назад.

— Ну-с! С успешным исполнением задуманного! — хлопнул в ладони Гук, открыв багажник и извлекая из него две бутылки шампанского. Но моё настроение было далеко не праздничным. Подойдя к нему, я потянула за рукав, отводя в сторону. Мужчина поддался, склоняясь ухом к моим губам. — Что такое?

— Слушай, я хотела спросить… насчет той девушки, что живет у тебя… Шиллы… — он удивленно посмотрел на меня. — Она ещё дома? Или где?

— Зачем она тебе? — повел плечами Ёнгук и заговорщически подмигнул. — Ревность? Мэя, давай отметим…

— Просто скажи мне! Где она?

— Она улетела часа три назад в США, а что? — остекленевшим взглядом, я посмотрела на него, не найдя больше, что сказать. Выхватив у него аккуратно открытую им бутылку, я присосалась к ней с пылом и жаром. Напиться, напиться! Нет, господи, что я делаю?! Я вернула бутылку обратно. Ёнгук обернулся к Джело. — Эй, доставай виновника торжества!

— Гук, и всё-таки… — Джело достал из кармана огромный бриллиант, сияющий по-особому при свете фар. — Его украла Мэя, а не я. Выходит, я не прошёл испытания?

— А что, Мэя претендует вступить в наши ряды? — поинтересовался Санха, подойдя ко мне. Все взоры обратились ко мне. Я стояла в центре полукруга, в котором кроме меня была лишь одна девушка — Сунён, и она единственная смотрела на меня без радости и добра.

— В «Золотые» девушек не берут, — напомнил Гук. — Но она показала себя с лучшей стороны, поэтому… ты хочешь быть дальше с нами, Пак Мэя? Хочешь полететь вместе с нами, наводить порядок?

Я медленно обвела взглядом каждого, поочередно, остановившись на последнем Джело. Он смотрел на меня с опаской, и я не могла понять, чего он больше ждет — отказа или согласия? Если он не хочет обузы в виде меня, то согласие с моей стороны будет отвратительной навязчивостью, а если он ждет положительного ответа, а я откажусь, то снова разобью ему сердце? А моё, разве моё он не разбил уже несколько раз своей гордостью? Если он захочет, чтобы я была с ним, то не отступит, а если отступит… я не знаю, что со мной будет дальше.