Танец «Дели» - [15]
ЕКАТЕРИНА. Куда ты смотришь, мама?
АЛИНА ПАВЛОВНА. Ты видишь, куда я смотрю. Тебе в глаза.
ЕКАТЕРИНА. И что же?
АЛИНА ПАВЛОВНА. Я ничего там не вижу.
ЕКАТЕРИНА. Странно.
АЛИНА ПАВЛОВНА. Я смотрю, но не вижу, странно.
ЕКАТЕРИНА. Ну-ка посмотри еще пристальней, еще повнимательней, ну-ка!
АЛИНА ПАВЛОВНА. Смотрю. Я смотрю изо всех сил!
ЕКАТЕРИНА. И что?!
АЛИНА ПАВЛОВНА. Нет.
ЕКАТЕРИНА. Смотри, мама, смотри по настоящему, без послаблений.
АЛИНА ПАВЛОВНА. Я смотрю, как только могу. Я не все еще ничего не вижу.
ЕКАТЕРИНА. Смотри, что так сильно и так пристально как только можешь.
АЛИНА ПАВЛОВНА. Не вижу. Я не вижу. Я не вижу, как ты страдаешь, дочка. Я не замечаю этого. Я не хочу этого замечать. Я боюсь этого. Я боюсь в этом признаться. Я не могу думать о твоем страдании, мне достаточно своего. Прости меня. Я прошу тебя, слышишь, прости меня! Я всю жизнь не замечала твоих страданий, я не хотела этого замечать. Я приехала сюда, чтобы сказать тебе об этом. Чтобы попросить прощения. Прости меня, я прошу, я умоляю тебя, прости.
Алина Павловна прижимается лицом к груди Екатерины и ревет, как маленький ребенок. Екатерина прижалась к матери и тоже плачет. Входит медсестра.
МЕДСЕСТРА. Простите, я понимаю, у вас горе, но мне нужен супруг нашей потерпевшей. Необходимо подписать, кое-какие бумаги.
ЕКАТЕРИНА. Вы знаете, ему стало плохо, и он уехал. Он обязательно придет завтра и все подпишет.
МЕДСЕСТРА. А это женщина случайно не мать, нашей потерпевшей?
ЕКАТЕРИНА. Нет, это моя мать.
МЕДСЕСТРА. А вы, простите, кем приходитесь потерпевшей?
ЕКАТЕРИНА. Я та, из-за которой она отравилась, любовница ее мужа.
МЕДСЕСТРА. Ой! Ну, надо же! Я только хотела уточнить, не родственница ли вы, потому что вы могли подписать бумаги, за мужа. Но вы, как я понимаю не родственница.
ЕКАТЕРИНА. Я же вам сказала, кто я.
МЕДСЕСТРА. Понятно. Мне все ясно. Но зачем, же ваша мама плачет, ведь никто же не умер.
ЕКАТЕРИНА. Ей сообщили о смерти одной ее знакомой, вот она и плачет.
МЕДСЕСТРА. Ой! Мне очень жаль, примите мои соболезнования. Может вам нужно валерьянки, я могу принести?
Алина Павловна вытирает нос носовым платком. Немного успокаивается.
АЛИНА ПАВЛОВНА. Нет, спасибо. Я уже в порядке. Нам нужно идти, дочка, пойдем.
ЕКАТЕРИНА. Мы сейчас уже уйдем. Не беспокойтесь.
Алина Павловна подает руку Екатерине, и они идут к выходу.
ЕКАТЕРИНА. Прощайте.
МЕДСЕСТРА. Всего хорошего, до свидания.
Алина Павловна и Екатерина выходят. Медсестра остается одна. Она машинально просматривает ни кем не подписанные бумаги.
Пьеса № 7
Как один единственный танец
Медсестра
Ольга
Приватная комната, для посетителей в городской больнице. В комнате одна кушетка обтянутая искусственной кожей и одна табуретка. На стене висит плакат на тему «вреда от курения».
Ольга сидит на кушетке. Входит медсестра.
МЕДСЕСТРА. Простите, но у меня тяжелое известие, ваш муж умер. Смерть наступила десять минут назад. Доктор сделал все что мог. Он сам выйдет к вам через полчаса, ему нужно завершить свою работу. Мне очень жаль. У меня есть валидол и более сильные успокоительные. Вам нужна медицинская помощь?
ОЛЬГА. Нет. Мне нечего не нужно. А вам, наверное, нужно заплатить у меня в сумочке есть деньги.
Ольга машинально роется в своей сумочке.
МЕДСЕСТРА. Ну, что вы, зачем? Это у нас не делается. Вам плохо?
ОЛЬГА. Нет, нет. То есть, да, мне очень плохо. Я просто хочу вот так вот посидеть. И ничего пока не делать, можно?
МЕДСЕСТРА. Да, да. Конечно. Мне побыть с вами, или вы хотите остаться одна?
ОЛЬГА. Я хочу одна. Мне не важно. Не уходите.
МЕДСЕСТРА. Я здесь с вами. Я хочу разделить с вами, ваше несчастье, хотите плакать плачьте, хотите рассказать мне что-нибудь, расскажите.
ОЛЬГА. Нет, лучше вы мне что-нибудь расскажите.
МЕДСЕСТРА. Я вам? Ну, хорошо? Хотите, я расскажу вам про танец «Дели»?
ОЛЬГА. Про танец? Про какой танец?
МЕДСЕСТРА. Про танец «Дели». Он так называется этот танец. Танец «Дели». В честь столицы Индии, города Дели. Создателем этого танца была молодая женщина, известная танцовщица. Однажды она оказалась в городе Дели на гастролях. И там она оказалась в одном очень странном месте. И там было много страдания в этом месте. Это был рынок. И там были изуродованные нищие, и грязные торговцы поддельными драгоценностями. И там на жаре висели гнилые свиные туши, и люди ели пищу грязными руками. И вот при виде всего этого, танцовщица, вдруг, испытала такую по силе боль, что это можно сравнить, с тем, как если бы вам к груди прижали кусок раскаленного железа. Так ей вдруг, стало больно, этой танцовщице, когда она оказалась на этом рынке.
ОЛЬГА. А из-за чего, она испытала эту боль? Почему?
МЕДСЕСТРА. Из-за всех этих людей, которых она увидела?
ОЛЬГА. Она, наверное, была очень нежная, эта танцовщица? Почему ей стало больно при виде других, чужих ей людей?
МЕДСЕСТРА. Нет, это не была боль за этих людей. И это не была боль за судьбы этих людей. Это была их боль. Боль самих этих людей. Понимаете? Она испытала не боль за них, она испытала их боль. Она испытала боль всех этих людей. Ей не было их жалко, и она не думала об их несчастных судьбах. Она просто вдруг, испытала боль всех людей, которые ее случайно окружали. Она вдруг почувствовала в людях, которые ее окружают много, много боли. И она вдруг почувствовала всю эту боль. Боль всех этих людей. И эта боль вошла в нее, в самую глубину ее сердца и уже осталась там навсегда. Не жалость, не боль за других, а боль других стала ее болью в самой глубине ее сердца.
Перед Вами – сценарий фильма Ивана Вырыпаева «Эйфория».Они виделись всего раз. На пьяной свадьбе. Их взгляды встретились. Это оно. То, чего они никогда не знали, то, чего они не могут понять, осознать, произошло. Теперь им невозможно жить, дышать друг без друга. Словно мощным речным потоком, сильным космическим магнитом с непреодолимой силой манит, влечет, притягивает их друг к другу. Они уже не принадлежат себе, своим родным и друзьям.Жила она с мужем. Он постарше, она еще молода и красива. У них была маленькая дочка и злая собака.
Иван Вырыпаев – одно из самых ярких открытий в современном российском искусстве. Его популярность как драматурга и актера стремительно нарастает, и это тот случай, когда жребий стать модным и осыпанным наградами кажется вовсе не слепым, а прицельно точным и справедливым. Захлебывающийся рэп сценической прозы Ивана Вырыпаева и на книжных страницах сохраняет колоссальную энергетику. За стебовыми сценками и ненормативной лексикой стоит серьезная и глубокая попытка осмыслить сегодняшнюю действительность, нащупать взаимосвязь современного человека с вечными категориями, такими как Бог и совесть.«13 текстов, написанных осенью» – это 13 шагов за порог литературы.
«Июль» Ивана Вырыпаева... Это полный крови монолог шестидесятилетнего мужчины – безумца, убийцы и каннибала, – ушедшего из своей деревни после первого убийства в поисках «дурки» в городе Смоленске. «Июль» впитал многое от исступленных исповедей антигероев Достоевского до потоков сознания Джойса, Фолкнера, Ерофеева, даже Буковски. Есть в нем отголоски страшных сказок Афанасьева, чернушных анекдотов. Ужас, смех, богоборчество и богоискательство, точно вывернутые наизнанку. Матерок, претенциозность, искренность и снова ужас.
Пьеса «Город, где я» Ивана Вырыпаева – одного из самых известных современных драматургов – написана в 2000 г. Это пьеса о вере в Бога, в человека, о вере в себя. В ее основу заложена тысячелетняя истина: все в жизни – и хорошее, и плохое надо заслужить, выстрадать. У главных действующих лиц пьесы, ангелов, есть фраза, напоминающая Аминова: «Я видел, как на дереве висела груша, я стоял на цыпочках, не мог дотянуться, и я страдал, а я дотянулся, но я все равно страдал». Мелкие воришки-журналисты, картонные воры-учителя, мальчиши-плохиши встречают ангелов на каждой остановке.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.