Танцы на снегу - [92]

Пришел черед каменных горных зайцев. Эти просуществовали намного дольше, чем хрустальные или деревянные, хотя и они в конце концов вымерли. Этих зайцев прикончила плохая погода — ветер, дождь, — они растрескались под жарким солнцем, рассыпались на мелкие камешки и остались лежать на горных склонах.

Самым замечательным достижением экспериментального периода — до того как Громоног, усовершенствовавшись, произвел на свет русаков, голубых зайцев, ирландских зайцев, беляков, сумчатых зайцев и все прочие породы и разновидности зайцев из плоти и крови, что населяют землю в наши дни, — было сотворение драгоценных зайцев. Громоног поставил себе целью создать зайца, который не пустит корней, не разрушится от плохой погоды, не разобьется, если упадет. И он создал такого зайца из самого твердого материала, который только смог найти.

Эти поразительные зайцы, выдающееся художественное достижение Громонога, жили бы на земле по сей день, если бы их не вынудили ее покинуть. В дневные часы они были лазуритовые с аквамариновыми глазами. А по ночам их тела становились сапфировыми, глаза же превращались в бриллианты. Дивные существа питались драгоценными и полудрагоценными камнями — опалами, гранатами, лунным камнем и бирюзой. Тела у них были твердые, а нрав очень мягкий и мирный, они никому не мешали и не докучали, поскольку не нуждались в траве, плодах или коре деревьев и тем более никого не убивали ради пропитания. Им не нужна была даже вода, а кормились они в рудниках и на приисках, которые разрабатывали сами на бесплодных горных склонах и вершинах, где кроме них никто не жил.

Эти великолепные зайцы еще водились, когда появились люди, и красота их немедленно привлекла жадный взгляд двуногих. Их стали ловить, ими стали расплачиваться, вырывали у них глаза, чтобы вставить в кольца или подвески. Естественно, драгоценные зайцы приходили в ужас, завидев человека. Они переселялись целыми стадами из одной части света в другую, двигаясь в темноте, пересекали континенты, иногда падали в море — а так как они были тяжелые, то сразу шли ко дну.

Доведенные до отчаяния, они нашли наконец убежище на небе, последнем месте, недоступном человеку, и там теснятся до сего дня. Их так много, что небо — от природы ярко алое — просвечивает сквозь их синеву только на заре, вечерней и утренней, когда солнце поднимается или опускается, и его жар вынуждает зайцев расступиться и дать ему дорогу. По ночам, когда они делаются темно-сапфировыми, с земли видны только их бриллиантовые глаза.

Люди привели великана Гроффа и поставили на горную вершину, чтобы он таскал с неба зайцев, но даже Грофф — высочайший из великанов, которых знала земля, — не достал до неба. Он только задел кончиками пальцев самого нижнего драгоценного зайца. Так он и стоял, подняв руки, пока люди не утратили веру в него. Тогда он истаял, растворился в тумане.

Зайцы из плоти и крови, населяющие землю в наши дни, часто замечают, как люди стоят, подняв глаза к небу, и любуются красивейшими созданиями Громонога, — их, без сомнения, по-прежнему привлекает богатство, и они всё надеются, что кто-нибудь из драгоценных зайцев оступится и упадет с неба.

Иногда бывает, что у кого-нибудь из полуночных зайцев, кто постарше, расшатывается глаз. Тут уж заяц ничего поделать не может — глаз падает на землю, обычно в какую-нибудь безлюдную пустыню. Люди собирают целые экспедиции для походов за упавшими с неба самоцветами и часто погибают от голода и жажды, болезней и увечий — а все их врожденная жадность. И поделом людям — за страдания, которые они причинили драгоценным зайцам из-за своего глупого стремления к блестящим камушкам и металлам.

Время от времени Громоног навещает на небе своих детей, являясь в грозе и буре. Его темная шкура перерезается молниями, и сильные зубы яростно скрипят. Часто он гневается на то, как с зайцами обращаются люди, лисы, волки и другие хищники. Тогда он топает задней ногой по черной грозовой туче, и небо сотрясается раскатами грома.

В летние дни, когда воздух прозрачен, когда сверкает лазурит заячьих шкурок с аквамаринами глаз, большинство живых существ радуется, что драгоценные зайцы укрылись на небе. Кто хотел бы жить под кровавым небом, бросающим алые отсветы на кусты и траву, угрожая холмам пролиться багровыми каплями? Красный — не тот цвет, что внушает спокойствие. Это цвет опасности, гнева и страсти. Гораздо приятнее видеть в небесах цвета васильков и незабудок, дышащие покоем и миром.

По крайней мере, так считают все зайцы.

Часть шестая Танцы на снегу

Глава тридцать девятая

Большеглазка ненадолго ушла, а вернувшись, позвала Кувырка с собой на Букерово поле, где у подножия тотема собралась вся колония. Появившись на традиционном месте заячьих собраний, Кувырок увидел, что все его ждут. Большеглазка присоединилась к остальным, и какое-то время они просто смотрели на Кувырка — некоторые при этом сильно нервничали. Зайчата держались от него подальше, прячась за спины взрослых, как будто Кувырок — невесть какое чудище.

Наконец Лунная зайчиха выступила вперед:

— Большеглазка говорит, что ты живой, а побелел потому, что все горные зайцы зимой белеют.