Танцы на снегу - [8]

Внезапная смерть всегда ходила рядом, но тем, кто, увидев ее лицом к лицу, остался в живых, нелегко оправиться от потрясения.

Торопыжка подошла к Кувырку.

— Что с тобой? Что случилось?

— Орел! — проговорил Кувырок. Его охватил странный, нерассуждающий гнев — не на Торопыжку и даже не на себя, а на то, что показалось ему жестокой бессмыслицей жизни. — Можно высматривать его целый день, ставить часовых, все время помнить о нем — и ничего! Но стоит на какую-то минутку расслабиться, забыть о нем, и вот он, откуда ни возьмись!..

Торопыжка хорошо понимала Кувырка. Она была рада, что орел унес не его. Зайчонка, конечно, жаль, но молодые и неопытные всегда гибнут в первую очередь. Даже здесь, где людей мало, малыши то и дело погибали.

К середине дня происшествие ушло в прошлое, почти забылось. Даже мать успокоилась и занялась оставшимися детьми. Печаль от потери у зайцев длится недолго, и только призрачные зайцы ведут счет живым и погибшим. Они живут на грани двух миров и призваны поддерживать и сохранять природное равновесие. После смерти зайцев их души превращаются в цветы — душа горного зайца делается пурпурной камнеломкой, душа зайца полевого — колокольчиком. Камнеломка растет скоплениями, колокольчики — поодиночке. Призрачные зайцы обязаны вести счет приходящим и уходящим и следить, чтобы каждому достался посмертный приют, чтобы ни одной душе не пришлось скитаться потерянной и одинокой по горам и равнинам Другого мира.

Больше никаких происшествий в этот день не случилось. С гор спустился густой туман, укрыв зайцев от жадных глаз, а с наступлением вечера очертания гор снова выплыли в попрозрачневшем воздухе и легкий ветерок повеял внезапной свежестью.

Закончив историю, сказитель помолчал немного, чтобы все прониклись должным благоговением, а потом поднялся и ушел. Это был сигнал зайцам расходиться по норам для короткого отдыха перед ночной кормежкой.

Кувырок проснулся затемно. Вчерашнее нападение орла уже казалось молодому зайцу событием из далекого прошлого. Он задумал спуститься в долину. В небе стояла полная луна, и в ее серебристом свете очертания скал казались мягкими, а тени — прозрачными. Легкая дымка окутывала горный склон, и мир казался манящим, волшебным, зовущим отважных молодых зайцев постигать свои тайны; Кувырка охватило страстное желание узнать, что лежит за пределами склона, где жили косогорцы. Он не сказал никому, что уходит, боялся, что отговорят, — у зайцев считалось глупым безрассудством удаляться от места обитания клана. Во время кормежки он стал понемногу отходить все дальше и дальше от Торопыжки и других, пока не оказался рядом с узким извилистым водостоком, ведущим вниз. К любопытству Кувырка примешивалась изрядная доля страха, временами доходящего почти до паники. И все же какая-то неодолимая сила толкала его вперед.

Кувырок спустился по углублению водостока в долину, поросшую буйной зеленью. Там паслись овцы, и мелкие камешки вылетали у них из-под ног. Эти большие спокойные существа никогда не докучали зайцам, и Кувырок ничуть их не боялся. Из каменной хижины вышел человек и принялся орошать ближайший куст. Он тоже был не опасен — всего лишь пастух, который выпил на ночь и не дотерпел до утра. Он был совсем сонный и, сделав свое дело, ушел пошатываясь в дом, не заметив зайца.

Кувырок, передвигаясь теперь осторожнее, продолжал спускаться к озеру у подножия горы. Солнечные лучи, отражаясь от водной глади, не раз слепили глаза зайцам, пасущимся на склоне.

Ему пришлось пройти мимо ельника — темного, страшного. Деревья застыли ровными мрачными рядами, а между ними, на усыпанной хвоей земле, ничего не росло. И днем и ночью там стояла мертвая, тяжелая тишина, наполненная мраком и запахом плесени. Кувырок порадовался, что можно обойти это безжизненное место стороной. Совсем иначе выглядели скопления низкорослых и корявых шотландских сосен. Откуда ни возьмись появилась лиса с добычей в зубах — кого она несла, было не разобрать. Кувырок замер на месте. К счастью — и он мысленно поблагодарил за это своего призрачного зайца, — лиса подошла с подветренной стороны. Она протрусила мимо, то ли не заметив его, то ли пренебрегая им. Скоро она поравнялась со скалами и скрылась.

Кувырок продолжал пробираться к озеру. Вот он вышел на дорогу, идущую вдоль берега. Он отдохнул на краю этой темной полосы, пожевал травинку — у нее был неприятный вкус и запах маслянистой жидкости, плавающей иногда на поверхности луж в торфяных болотах. Внезапно вспыхнул яркий свет и помчался на него, слепя глаза, но в последнюю минуту свернул в сторону с оглушительным ревом.

У Кувырка заколотилось было сердце, но скоро успокоилось. Это всего лишь машина — передвижная железная коробка, внутри которой сидят люди. Кувырок часто слышал о машинах и иногда видел с высоты, как они ползают, словно жуки, вокруг озера. Вблизи оказалось, что они громадные и глаза у них светятся очень уж ярко, но Кувырок знал, что машины никогда не покидают черной полосы и на траве ему ничто не грозит.

«Ну и чудище!» — подумал он. Будь машины — особенно грузовики — попроворнее, они бы могли ловить золотых орлов и есть их заживо. Но нет, они не живые — они из того же материала с резким холодным запахом, из которого люди делают свои ружья, проволочные изгороди и капканы. Зайцев все металлическое пугало.