Торопыжка не верила своим ушам. С трудом сдерживаясь, она мудро решила промолчать — все-таки чужая колония.
— Так значит, вы не знаете, что на самом деле произошло?
— Понятия не имеем. Предполагаем, что Кувырок выполнил свой долг, был пойман и съеден. Зайцы умирают каждый день — печальный факт, а что делать? Кувырок был нашим другом, мы его оплакиваем, но жизнь продолжается.
И Лунная зайчиха снова набила рот брюквой.
Торопыжка подошла к ней поближе:
— Послушай, а если он спасся, куда он мог пойти? Есть тут кто-нибудь, кто мог его приютить? Может, он ранен и где-нибудь отлеживается? Мы должны рассмотреть все возможности.
— С какой стати? — Догоника явно считала, что она ничего никому не должна.
— Я хотела сказать — я должна.
Догоника смягчилась и соизволила еще на минутку оторваться от еды и направить усилия своего могучего мозга на решение проблемы.
— Я вижу две возможности, — сказала она наконец. — Во-первых, есть тут одна ежиха по имени Джитти, с которой он очень дружен. Я тебе расскажу, где ее можно найти. Во-вторых, когда он еще только убежал от борзых, он жил вместе с кроликами, в их подземельях. Это было в лесу на большой земле. Когда он вырыл у нас норку, мы решили, что он подцепил эту привычку у кроликов. Не знаю точно, где они живут — где-то недалеко от перешейка. Думаю, ты их найдешь без труда. Теперь слушай, где живет ежиха. Только ты с ней поосторожнее, характер у нее скверный.
Торопыжка молча выслушала объяснения, вежливо поблагодарила и ушла с поля, думая, что все Лунные и Морские зайчихи похожи друг на друга. Во всяком случае, те две, которых она знает, одинаково эгоистичны, бестактны и самодовольны. Может быть, таков неизбежный результат занятий политикой и до того, как они взвалили на себя бремя власти, обе были вполне приличными зайчихами? А может быть, наоборот — только обладая определенным набором качеств, можно стремиться к высоким постам? Но природа власти не слишком интересовала Торопыжку, и скоро она выбросила эти мысли из головы.
Следуя указаниям Догоники, она скоро нашла ежихину нору, но самой Джитти там не было. Над пустым гнездом нависало большое дерево, и его ветви угрожающе скрипели. Обнюхав хорошенько гнездо, Торопыжка пришла к выводу, что оно давно пустует. Ежиха, видимо, его покинула.
— Что же, — сказала себе Торопыжка, — надо искать кроликов.
Она снова миновала церковь, прошла по перешейку и стала искать лес. В темноте ей попалась зайчиха из чужой колонии.
— Где-то тут должна быть кроличья нора, — сказала Торопыжка. — Не знаешь, где она?
Зайчиха остановилась, жуя капусту.
— Кроличья? А ты что, крольчиха разве? Что-то непохожа! Вернее, похожа, но не очень.
— Я не крольчиха! Я голубая горная зайчиха. Я ищу своего друга. Его зовут Кувырок, он одно время жил тут с кроликами.
— Ах, Кувырок! Он же, говорят, умер.
— Может, и так. Но я хочу узнать точно.
— Я слышала, они с Убоищем прикончили друг друга в сражении.
Торопыжка не собиралась снова обсуждать эту тему. Она повторила свой вопрос.
— Через два поля отсюда к северу будет лесок. Там есть кроличья нора. Предводителя зовут Эрб. Говорят, Кувырок и вправду одно время жил с ними — я считаю, ему это чести не делает. У этих человечьих выкормышей хорошему не научишься! Лично я к их норе и не подойду! Им разве можно доверять? А уж вруны-то! Я бы не советовала к ним ходить, как бы тебе это не повредило. Я-то, понятно, у них в норе сроду не бывала, но говорят, у них такое творится! Они там черной магией занимаются — собственных детенышей приносят в жертву, я слышала. Никчемные лодыри, все до одного! Так говорила моя мамочка — мне что же, родной матери не верить? И воры они, даже друг у друга воруют. Да их и за животных-то нельзя считать, низшая форма жизни, больше ничего. Разве люди что путное создадут?
Торопыжка давно ушла, а зайчиха все продолжала трещать — жуткие создания кролики, от них надо держаться подальше, она слышала, что…
Торопыжка добралась до леса. Ветер выл и свистел, вершины деревьев ударялись друг о друга, словно сражаясь. Здесь было очень темно, пахло лисами, барсуками, плесенью, гниющими листьями, грибами. Было страшно — Торопыжке понадобилась вся сила воли, чтобы не выскочить назад в поле. Пришлось напомнить себе, что она привыкла жить среди скал и камней. Что если представить себе, подумала она, что деревья — это большие, высокие камни? Может быть, тогда сердце перестанет так стучать?
Она пробиралась в густой чаще, нюхая воздух: не пахнет ли кроликами? Скоро она набрела на кроличью тропу со свежим пометом, а по ней дошла до входа в нору. Торопыжка уже собиралась войти туда, как вдруг большая тень отделилась от ближайшего куста и метнулась к другому отверстию в земле. Барсучий запах ударил Торопыжке в ноздри. Она остановилась, ожидая, пока зверь пройдет. Торопыжка не очень боялась — знала, что всегда обгонит барсука, но не собиралась лезть в нору, пока рядом ходит хищник. Она неподвижно стояла под дубом, зная, что запах кроликов так силен, что барсук ее не учует. Зверь что-то бормотал себе под нос на странном древнем языке — барсуки, упрямые, консервативные существа, не желали менять его ни на какие новые наречия.
