Танцующие в темноте - [3]

Зазвонил телефон. Джеймс все еще стоял на коленях, обнимая меня за талию. После трех звонков включился автоответчик, который я так и не отключила. Снова мама: «Миллисент, я надеюсь, ты ночевала дома. Почему ты не перезвонила?»

Глаза Джеймса озорно блеснули.

— Миллисент! А я думал, ты Милдред.

— Милдред еще хуже. — Я быстро встала и подняла трубку. Я не хотела, чтобы он и дальше слушал этот высокий плаксивый голос с гнусавым ливерпульским акцентом, что, кстати, было одной из причин того, почему я запретила своей матери звонить мне на работу. — Привет, мам.

— Наконец-то! — Она явно испытала облегчение. — Можем мы надеяться увидеть тебя сегодня?

— Разумеется.

— Иногда я беспокоюсь, как бы ты не забыла.

Я закатила глаза:

— Как можно!

— Не будь такой язвительной, Миллисент. В конце концов, ты приходишь к нам всего лишь раз в месяц. Никогда бы не подумала, что живешь в нескольких милях, в Бланделлсэндс. Сибилла, дочь миссис Моул, приезжает навестить свою мать каждую неделю из самого Манчестера.

— Может быть, Сибилле, дочери миссис Моул, больше нечем заняться.

— К твоему сведению, у нее двое детей и муж. — Последовало молчание. — С тобой становится очень трудно разговаривать, дорогая.

— Перестань, мам. — Сделав над собой усилие, я заговорила мягче. Теперь, когда дома остался только Деклан, мать стала придавать большое значение этим регулярным семейным сборищам. — Что ты имела в виду под плохими новостями? — спросила я.

— Что? Ах да, чуть не забыла. Умерла твоя тетя Фло. Бедную старушку сбила машина. Но самое ужасное, дорогая, — тут ее голос возмущенно поднялся на целую октаву, — что ее похоронили прежде, чем какая-то женщина сообразила позвонить и рассказать обо всем твоей бабушке.

— А бабушка тут при чем? Она же не общалась с Фло.

Тетушка Фло была, собственно говоря, двоюродной бабкой, и к тому же изгоем в собственном семействе, уж не знаю почему. Бабушка никогда не произносила ее имени. И только когда десять лет назад умерла тетя Салли, я на похоронах впервые увидела Фло. Она была младшей из сестер Клэнси, и тогда ей перевалило за шестьдесят. Она никогда не была замужем и показалась мне исключительно милой и мягкой пожилой женщиной.

— Родная кровь не водица, — совершенно не к месту изрекла мама.

— Что такого ужасного совершила тетушка Фло? — полюбопытствовала я.

— По-моему, произошел какой-то скандал, но я не имею понятия, в чем именно дело. Твоя бабушка не желает говорить на эту тему. — Я уже собиралась положить трубку, когда мама спросила: — Ты уже ходила к мессе?

Чтобы не вступать в ненужный спор, я уверила ее, что собираюсь пойти в церковь к одиннадцати часам. На самом деле идти к мессе у меня не было ни малейшего желания.

Я положила трубку и посмотрела на Джеймса. В его бледно-голубых глазах светилось какое-то странное выражение, и я поняла, что он наблюдал за мной, пока я говорила с матерью.

— Ты очень красивая, — произнес он.

— Да и ты не урод, — попыталась отшутиться я. Что-то в выражении его лица меня беспокоило.

— Знаешь, женитьба — не такая уж плохая штука.

В голове у меня зазвучали тревожные набатные колокола. Это что, завуалированное предложение руки и сердца?

— Раньше ты этого не говорил.

— Я передумал.

— А я нет. — Он направился ко мне, но я удрала на балкон. — Я уже попробовала один раз, помнишь?

Джеймс остановился на пороге.

— И даже не оставила его фамилию… Все было настолько плохо?

— Мне не нужна его фамилия, раз мы больше не муж и жена. С Гэри не было плохо, просто смертельно скучно.

— Со мной скучно не будет.

Итак, это все-таки предложение. Я сунула руки в карманы домашнего халата, чтобы скрыть волнение, и села. Ну почему ему обязательно нужно все испортить? С самого начала мы с ним договорились, что у нас не будет серьезных отношений. Он мне нравился — нет, он мне очень нравился. С ним хорошо, он исключительно красив грубоватой открытой красотой. Мы прекрасно ладили, нам всегда было о чем поговорить, и в постели все обстояло прекрасно. Но я вовсе не собиралась провести остаток своих дней с ним или с кем-нибудь другим. Я боролась изо всех сил, чтобы оказаться там, где я есть сейчас, и намеревалась идти дальше, и меньше всего я нуждалась в муже, который бы постоянно вмешивался в мои дела и ставил под сомнение каждое мое решение.

Помню, как безмерно удивился Гэри, когда я сказала ему, что собираюсь сдать экзамен по языку. К тому времени мы были женаты два года.

— Ради всего святого, зачем тебе это нужно?

В памяти всплыло его круглое приятное лицо и большие влажные глаза. Мы начали встречаться еще в школе и поженились, когда нам исполнилось по восемнадцать. Слишком поздно я поняла, что брак с ним был предлогом, чтобы сбежать из дома.

Зачем мне понадобился экзамен по языку? Вероятно, чтобы доказать себе, что я не настолько глупа, как уверяли мои учителя; чтобы уважать себя и получать удовольствие от чтения. Отец запрещал мне читать, жестоко наказывая.

— Я хочу получить престижную работу, — вот что я ответила Гэри. Мне до смерти осточертело паковать шоколадные конфеты у Петерссена. — А еще я хочу научиться печатать на машинке и работать на компьютере.