Час спустя такси высадили их в Плаке. Они прошли через кипарисовые рощи, следуя изгибу стены и все время поднимаясь, пока не добрались до высокой скалы, которая и была Акрополем. Обойдя его кругом с западной стороны, они вошли в мир мрамора через Пропилеи, великие церемониальные ворота. К их внешнему фасаду с севера и юга примыкало два крыла. Массивные колонны у входа в самую знаменитую греческую цитадель за многие века окислились и стали темного золотисто-коричневого цвета. Но было нетрудно представить себе их во всем великолепии, типичном для классического периода греческой архитектуры.
Несмотря на время года, на святой горе находилось немало народу, но столпотворения, характерного для разгара сезона, сейчас не было. Сильвия и Ричард, которые были женаты всего несколько месяцев, гуляли сами по себе, взявшись за руки. Остальные держались вместе, ожидая, когда доктор Валлас расскажет им что-нибудь об Акрополе. Он говорил не как гид и не как лектор. Он просто беседовал с ними, начав с захвата Афин микенянами. Расцвет власти Микен приходился на XV–XIV века до нашей эры, то есть примерно на тысячу лет раньше до того, как были построены здания классического стиля, которые в настоящее время составляют архитектурный ансамбль Акрополя.
Существовало множество доказательств того, что эта скала была когда-то микенской цитаделью Тесея, отважного воина-авантюриста, ставшего мудрым и великодушным правителем Афин. Николас обратил их внимание на часть микенской стены рядом с храмом Афины-Ники. Он рассказал им об удивительных открытиях Бронира, среди которых была лестница, состоящая из семи пролетов ступеней, сделанных из грубого камня. Она вела вниз через трещину в скале к источнику, который находился более чем в ста футах под землей.
– Она была почти в точности такой, как подземные хранилища воды в Микенах, – объяснял доктор Валлас. – Поэтому нет никаких сомнений в том, что эта лестница была построена микенянами. Также мы знаем, что это было сделано на случай чрезвычайного положения, так как в те времена в строительстве использовали дерево, а оно было непрочным. Дорийцы вторглись в эти земли в XIII веке до нашей эры, и, естественно, Афины, могущественный город-государство, готовились к осаде.
Джейн была зачарована, и ей пришлось признать, что хотя как человек Николас оставлял желать лучшего, но как археолог он был гениален. Ему так много известно о жизни этих древних людей, что, казалось, для знаний уже не осталось свободного места. Но доктор Валлас продолжал скрупулезно собирать информацию, и в книге, над которой он в данный момент работал, непременно должно было быть что-то новое и увлекательное для читателей.
Джейн перевела взгляд на прекрасные здания, окружавшие ее. Очаровательный маленький храм Ники, построенный в классическом периоде на месте, где изначально стоял храм более раннего культа. Эрехтейон, с портика которого лорд Элгин забрал одну из шести кариатид, хотя если бы он мог взять весь портик, то так бы и сделал! Там также был необыкновенный храм богини Афины, Парфенон, символ государственного величия афинян. Когда-то он был щедро украшен скульптурами, фрагменты которых остались на фронтонах и метопах. Другие фрагменты находились в музее, расположенном поблизости, но самые красивые были проданы лордом Элгином в Британский музей. Он оправдывал свои действия тем, что охранял бесценные произведения искусства от вандализма турок.
Николас ни разу не обмолвился об известном английском коллекционере, которого так часто бранили, но, естественно, его слушатели не могли не думать о нем, и, повинуясь импульсу, Джейн сказала Гаю:
– Почему мы их не отдаем? Разве это не было бы прекрасным жестом.
Ее брат поднял брови, вспомнив об уничижительной фразе, прозвучавшей, когда в своей лекции Николас Валлас упомянул, что сокровища Греции хранятся сейчас во многих музеях мира. Джейн вспыхнула, вспомнив, что всегда утверждала, что мраморам Элгина безопаснее находиться в музее, а не в отравленном воздухе современных Афин. Теперь она пыталась понять, почему ей так захотелось увидеть, как украденные скульптуры вернутся на свои законные места.
Николас услышал ее слова и повернул голову; на долю секунды их глаза встретились, а затем Джейн повернулась к нему спиной и заговорила со Стюартом и Тимом. Однако даже после этого девушка почти физически ощущала, как взгляд Николаса буравит ее, и улыбнулась про себя. Было оскорблением вот так повернуться к нему спиной, но Николасу Валласу это только пойдет на пользу.
– На фризе, – услышала она его голос, который стал вдруг резким, – запечатлено шествие Панафиней, которое проходило раз в четыре года. Участники процессии проходили через Пропилеи, чтобы поднести богине Афине новое одеяние…
Остальное Джейн пропустила, потому что Стюарт зашептал ей в ухо:
– Дорогая, я не целовал тебя уже сто лет! Пойдем зайдем на несколько минут в храм.
Джейн не знала, почему она нахмурилась и почему ее не слишком вдохновляет предложение жениха.
– Мы не можем уйти, оставив остальных, – сказала она. – Ты, похоже, забываешь, что Гай считается моим мужем.
