Танцовщица «Веселой Мельницы» - [5]

Жан знал этот магазин, самый большой из всех тех, где продавался шоколад. Он представлял себе, как его приятель запускает руку в выдвижной ящик кассы.

— Когда мы увидимся?

— Я буду ждать тебя в двенадцать.

Они подходили к конторе нотариуса Лоэста, где работал Жан. Попрощались, не глядя друг на друга, и у Жана возникло неприятное чувство, как будто рукопожатие Рене было не таким, как обычно.

Правда, теперь они стали сообщниками!

Стол Жана стоял в передней. Так как он поступил сюда последним, его работа состояла главным образом в том, чтобы наклеивать марки на конверты, разбирать почту и исполнять обязанности курьера.

В то утро он работал молча, ни на кого не глядя, с таким видом, как будто хотел остаться незамеченным.

В особенности он опасался заведующего конторой, сурового человека лет пятидесяти, своего начальника.

В одиннадцать часов все было как обычно, но не задолго до полудня заведующий подошел к нему.

— У вас есть счета «малой кассы», Шабо?

— Простите меня, месье Озэ, сегодня я надел другой костюм и оставил дома записную книжку и деньги. Я отчитаюсь перед вами после полудня.

Он был мертвенно-бледен. Заведующий удивился.

— Вы заболели?

— Нет… Не знаю… Может быть, немножко…

«Малая касса» — это был отдельный счет в конторе, деньги, необходимые на марки, на отправку заказных писем, на все мелкие текущие расходы. Два раза в месяц, пятнадцатого и тридцатого, Жану выдавали определенную сумму, а он отмечал расходы в записной книжке.

Служащие выходили из конторы, Жан, выйдя на улицу, поискал глазами Дельфоса и заметил его возле витрины табачной лавочки. Он курил сигарету с позолоченным кончиком.

— Ну как?

— Здесь уплачено!

Они пошли.

Они ощущали потребность чувствовать себя среди людей, в движущейся толпе.

— Зайдем в «Пеликан». Я был у своего дяди. В моем распоряжении было всего несколько секунд. Ну, я и запустил руку… Сам того не желая, взял слишком много…

— Сколько?

— Почти две тысячи…

Эта цифра испугала Шабо.

— Вот тебе триста франков для «малой кассы». Остальное мы разделим.

— Да нет же!..

Оба они говорили возбужденно, с той только разницей, что Дельфос настаивал почти угрожающе.

— Все нормально! Мы же всегда делим все пополам!

— Мне не нужны эти деньги.

— Мне тоже.

Они машинально посмотрели на каменный балкон одного дома. Это была меблированная комната, где жила Адель, танцовщица с «Веселой мельницы».

— Ты не проходил там?

— Я шел по улице По д'Ор. Двери были открыты, как обычно. Виктор и Жозеф подметали…

Жан так сжал пальцы обеих рук, что они хрустнули.

— Ты хорошо все видел сегодня ночью, правда?..

— Я уверен, что это был турок, — вздрогнув, отчеканил Дельфос.

— И сегодня на улице не было полиции?

— Никого! Все было нормально… Виктор увидел меня и закричал: «Добрый день!»

Они вошли в «Пеликан», сели за столик возле витрины, заказали английского пива. И тут же Жан заметил человека, сидевшего прямо напротив них.

— Не оборачивайся… Смотри в зеркало… Этой ночью он был в… Ты знаешь, что я хочу сказать…

— Вот этот здоровяк? Да, я узнаю его…

Это был клиент, вошедший последним в «Веселую мельницу», тот объемистый и могучий человек, который пил только пиво.

— Он, вероятно, не из Льежа.

— Курит французский табак. Осторожно! Он наблюдает за нами.

— Гарсон! — позвал Дельфос. — Сколько с нас? Кажется, мы были вам должны сорок два франка?

Он протянул ассигнацию в сто франков, так, чтобы официант мог заметить у него несколько таких же.

— Получите!

Они нигде не находили себе места. Посидев немного, вышли, и Шабо с беспокойством обернулся.

— Этот человек следит за нами… Во всяком случае, он идет сзади.

— Замолчи! Ты в конце концов меня напугаешь. Зачем ему следить за нами?

— Но турка-то, наверное, нашли… Или же он не был мертв…

— Ну, замолчи же! — проворчал Дельфос еще более резко.

Они молча прошли метров триста.

— Ты считаешь, что мы должны пойти туда сегодня вечером?

— Конечно! Это покажется подозрительным, если мы…

— Послушай! Может, Адель что-нибудь знает?

У Жана нервы были напряжены до предела. Он не знал, куда смотреть, что говорить, и не смел обернуться, чувствуя за собой присутствие широкоплечего мужчины.

— Если он перейдет Мёзу вслед за нами, значит, он за нами следит!

— Ты идешь домой?

— Придется… Мать обозлилась…

Жан был способен внезапно разрыдаться здесь, посреди улицы.

— Он идет по мосту… Видишь, он следит за нами!

— Замолчи!.. До вечера… Ну, вот я уже пришел…

— Рене!

— Что?

— Я не хочу держать при себе эти деньги… Послушай…

Но Дельфос, пожав плечами, закрыл за собой дверь.

Жан пошел дальше, поглядывая на отражение в стеклах витрины, чтобы проверить, продолжают ли за ним следить.

На пустынных улицах за Мёзой у него уже не осталось сомнений. И тут ноги под ним подкосились. Закружилась голова. Он чуть не остановился, но вместо этого пошел еще быстрее, как будто страх тащил его вперед.

Когда он пришел домой, мать спросила его:

— Что с тобой?

— Ничего…

— Ты страшно бледный… Просто зеленый…

И в бешенстве продолжала:

— Красиво, правда?.. В твоем возрасте доводить себя до такого состояния!.. Где ты опять болтался эту ночь?.. И в какой компании? Не понимаю, почему твой отец допускает это… Ну, давай, ешь…