Тамерлан. Завоеватель мира - [13]

Жизнь в Шахрисабзе трудна, впрочем, как и во всем Узбекистане. Слава, которой пользовался город во времена Тимура шесть веков назад, осталась в прошлом. От сверкающей драгоценности великой империи остались пропыленные руины где-то на задворках бывшего Советского Союза, изглоданных нищетой и коррупцией. Слава Шахрисабза развеялась бесследно. Только руины и сверкающая статуя Тимура подтверждают, что когда-то она была.

* * *

В 1365 году, когда Тимур стоял на берегу Амударьи, ему еще предстоял очень долгий путь к славе. Его союзник амир Хусейн только что бросил его на поле боя при первом же серьезном испытании. Между двумя людьми все острее проявлялось чувство недоверия и соперничества. Оно зародилось после роковой битвы у Мира.

Ильяс-Ходжа, бывший губернатор Марвераннахра, предпринял новое вторжение. Его армия подошла к Ташкенту, когда он встретился с силами Тимура и Хусейна. Едва началась битва, как разверзлись небеса. Загремел гром, засверкали молнии, на землю обрушился ливень, превратив поле боя в настоящее болото, в котором вязли люди и лошади. Тимур атаковал могулов и уже начал брать верх. Он приказал Хусейну, который номинально являлся одним из его командиров, броситься в погоню и покончить с врагом. Однако Хусейн отступил. Войска могулов, разумеется, не замедлили воспользоваться роковой ошибкой и прорвались, рубя воинов Тимура направо и налево. Были убиты 10000 человек. Тимур и Хусейн бежали на юг через Амударью. Таков был бесславный конец.

Это было очень серьезно. У человека с амбициями Тимура, которые выходили далеко за пределы мелкой региональной стычки, просто обязаны были зародиться сомнения в надежности союза с Хусейном. Можно полагаться на человека, который отказался сражаться рядом с тобой, да еще в самый критический момент боя? Для Тимура это было настоящим предательством. Но в любом случае непохоже, чтобы Тимур и Хусейн считали свой союз чем-то постоянным. В конце концов, именно так было принято поступать в степи. Союзы заключались и тут же разваливались. Но все-таки пока что сотрудничество продолжалось. Через год после битвы при Мире Тимур и Хусейн отпраздновали совместный успех, свергнув правление сарбадаров в Марвераннахре и установив там новый режим[16]. Как и раньше официально Хусейн, являвшийся кочевым аристократом, внуком амира Казагана, считался главным.

Но у Тимура уже появились и его собственные последователи. Его амиры и воины, вдохновленные благородством при распределении добычи, полюбили Тимура. Зато Хусейн, наоборот, думал только о себе. После злосчастной битвы при Мире, чтобы компенсировать тяжелые потери, в наказание он заставил платить амиров и приверженцев Тимура. Это было настолько необычно и возмутительно, что никто ничего не мог понять, пишет историк. Тимуру пришлось даже отдать Хусейну золотые и серебряные браслеты, серьги и ожерелья, принадлежащие его жене Алджай, сестре Хусейна. Хусейн узнал фамильные драгоценности, когда получил дань, и с удовольствием забрал их себе. Его жадность не осталась незамеченной. Зато звезда Тимура пошла на подъем.

Союз между двумя честолюбивыми вождями был закреплен женитьбой Тимура на Алджай. Ее смерть, которая стала тяжким испытанием для семейных связей, стала в некотором роде предзнаменованием. С 1366 по 1370 год оба человека охотно заключали и расторгали различные временные союзы, и хотя теперь они объединились против могульских захватчиков, были полны решимости уничтожить друг друга. С каждым годом это становилось более очевидным: просторы Марвераннахра недостаточно велики, чтобы они сумели ужиться вместе.

Тимур использовал эти годы с большой пользой. Он укрепил свою популярность среди одноплеменников и постарался привлечь на свою сторону другие слои общества, в поддержке которых он нуждался, чтобы править единолично. Это были мусульманское духовенство, кочевая аристократия степей, торговцы, сельскохозяйственные рабочие, оседлое население городов и деревень, которым не давали покоя бесконечные конфликты. Хусейн же, наоборот, отталкивал одного союзника за другим непомерными налогами. Затем он принял роковое решение перестроить и укрепить цитадель Балха, что оказалось форменной провокацией в отношении кочевой аристократии, которая ненавидела оседлое население. Любые стены и укрепления, которые строил Хусейн, уменьшали ее влияние.

А Тимур продолжал завоевывать все новых и новых союзников. Могулов удалось отбросить. И теперь он начал готовиться убрать последнее препятствие на пути к верховной власти в Марвераннахре.

Наконец время настало. В 1370 году Тимур во главе своих сил двинулся на юг, пересек Амударью в Термезе. (Он сразу приметил этот маршрут и в 1398 году снова использовал его, когда повел армию по крыше мира в Индию.) Здесь он встретил имама Саида Барака из Андхоя, «одного из самых благородных господ дома пророка», как писал Язди, мусульманского ученого из Мекки или Медины, который искал высокого покровительства. Хусейн чуть ранее отказал Бараке, и тот обратился к Тимуру. Тимур оказался более гостеприимным и не отказал старику. Белобородый священник совершенно ничем не рисковал, предсказывая Тимуру великое будущее и передав ему бунчук и цимбалы, которые являлись знаками королевского достоинства. Этот великий шариф решил проводить все свои дни вместе с принцем, великую будущность которого он предсказал. «Тимур приказал после его смерти похоронить их обоих в одной гробнице и чтобы его лицо было повернуто в сторону. Это следовало сделать для того, чтобы в день страшного суда, когда мертвые возденут руки к небу в поисках помощи предшественников, он мог держаться за одежды этого потомка Магомета». (После смерти Тимура уложили покоиться в гробнице у ног его духовного наставника. Это было свидетельством невероятной скромности величайшего из монархов